Не изменяя присяге

Эскадренный миноносец «Расторопный» стоял на швартовых у стенки Гельсингфорсского завода «Сокол».

– Все, для него на 1916 год выходы в море закончены, – с грустью и в то же время с каким-то внутренним облегчением подумал мичман Садовинский.

Вечером на «Расторопный» нагрянул, с пришедшего накануне утром с моря эсминца «Разящего», мичман Ляпидевский. Бруно Садовинский не виделся с Владимиром Ляпидевским с начала октября, с того времени, когда их миноносцы несли совместное дежурство у Ганге. После этого боевые дороги двух кораблей и двух друзей одного дивизиона не пересекались, так как «Расторопный» действовал в основном в Ботническом заливе, а «Разящий» обеспечивал противолодочное охранение в Моонзунде. После того как мичман Садовинский испросил у командира разрешения мичману Ляпидевскому быть кают-компанейским гостем, они плотно поужинали, а затем, вместе с мичманом Михаилом Ворониным, сменившимся с вахты, втроем засиделись допоздна в кают-компании. Прекрасный коньяк, из довоенных запасов, золотился в бутылке на столе.

«Где только Володька Ляпидевский смог его достать? Ведь “сухой закон”»! – думал Бруно, по праву хозяина разливая янтарный напиток. Выпили – «За встречу!» «За победу!» «За флот!» После общего сумбурного разговора, какой всегда бывает, когда люди долго не виделись, друзья вернулись к флотским делам. Вспомнили недавнюю смену командования на Балтийском флоте, назначение нового комфлота Непенина, которое подстегнуло флот, но решающего успеха не принесло.

– Дело не во флотском командовании, – рассуждал Ляпидевский, – дело в управлении всей русской армией, в конечном итоге всем Российским государством.

– Да, – согласился Воронин. – Какие бы ни были у нас флотоводцы, но спасти ситуацию на всем фронте – от Черного моря до Балтийского – им не под силу. Да и война затянулась.

– То, что война затянулась, виноваты не мы с вами, – Садовинский взглянул на друзей и продолжил: – Виноваты повыше нас и даже не комфлота.

– А дальше что? Война – до победы, а дальше? – спросил, не обращаясь ни к кому, Ляпидевский и сам же ответил: – Дальше, по-моему, ничего хорошего не будет.

– Кто может увидеть будущее, кроме Кассандры? – с горькой иронией вставил Садовинский.

– Бруно, – ответил ему Ляпидевский, – все это так, но многих людей не устраивает положение в России, они требуют реформ и преобразований.

– Брось, Володя, – вмешался Воронин. – Где ты видишь этих многих людей? На улице или в Таврическом дворце?

– Друзья, – примирительно проговорил Садовинский, поднимая стакан с коньяком, – мы живы, мы здоровы, мы еще повоюем! – И без всякого перехода: – За прекрасных дам!

Разговор друзей затянулся до полуночи.

22 ноября, во вторник, команда выполняла работы по подготовке миноносца к длительному зимнему ремонту. По приказанию командира 12 человек были отправлены для приборки в береговые казармы «Сернес», где предстояло жить экипажу корабля до окончания ремонта.

После обеда:

«Сдали на Ключевой остров:

Банку с запальным пироксилином – 1;

Вьюшку – 1;

Учебных капсюлей – 10 шт».

(РГАВМФ. Ф. 870. Оп. 1. Д. 60377)