Не к ночи рассказанное…

Ана Гри Не к ночи рассказанное…

1 глава. Южный лес

Ночью вода в озере казалась застывшей серой и тягучей в обрамлении глухого непроницаемого Южного леса скрывавшего в себе оглушительную тишину. Почва в биогеоценозе выглядит так, будто некто пробовался выкорчевать вековые деревья, корни коих находились  наружу и необыкновенно переплетались. Рельеф лесного массива, покрытый многочисленными пещерами и расщелинами, многие из которых протянулись под землей на несколько десятков метров, а в некоторых из них лед не тает даже в летний зной.

Бедные семьи в прошлом веке привозили близких в Южный лес, коих не в силах прокормить и определяли бедняг на мучительную смерть. Стоны несчастных впитал и навсегда захоронил внутри себя безжизненный лес. Не приведи Господь здесь заплутать промежду безграничного множества зловещих сухих  деревьев, оглушено звенящих мертвой тишью посреди мистического пейзажа, и столкнуться с лицом к лицу с призраком…

Туман белый как молоко клубился и медленно сервировал озеро, а после зашел в лес. Ну, а в бору по озеру вышагивала зыбь, которая быстро перешла в разбушевавшуюся воду, будто вскипяченную в чайнике.

В глубине страшного неприветливого старолесья не раздавалось ни шороха, ни звука, и сложившаяся совокупность видов животных вымерла давно, и не было здесь никого из живых кроме одинокой хрупкой девушки, которая время от времени подкидывала сухие палочки в слабый костерок, а тот освещал ее маленькое личико посреди этого бескрайнего перекореженного леса…

Я вдохнула и подняла голову наверх, туда к вершинам деревьев кои ретировались далеко вверх. Так высоко, что казалось ни одна птица, не способна будет достигнуть экого пика, заведись она тут. Только лес мертв и истребляет живность внутри себя безжалостно. Перья чернейших облаков спешно неслись по небу то, затмевали собой, то вновь оголяли желтый возвышенный светильник тьмы. А когда я опустила голову, заметила воздушную дымку что обступила меня со всех сторон и без спроса потушила костерок. Дым, от которого тонкой струйкой желал взвихрить вверх, но был поглощен тревожным туманом.

Я поднялась на ноги и застыла на месте, когда за спиной хрустнула ветка.

– Что уже пора? – потребовала я ответа сама от себя.

Затем удостоверилась в том, что костер не нанесет ущерба лесу и спешным уверенным шагом понеслась в сторону Юга. Как вдруг впечаталась лицом в липкий хрупкий секрет паутинных желез, не больших размеров, растянутый меж двух сухих деревьев, что росли рядом на моем пути.

Отстранив голову обратно, я почувствовала, как оторванные нити мягко легли на губы и подбородок, будто намагниченные доставив мне дискомфорт.

– Да чтоб вас всех, – разгневалась я, убирая с лица паутину.

А разгневалась только потому, что хоть и не являлась обычной смертной, но страдала от арахнофобии.

– Прости, – взвизгнул крошка крестовик, сидя на ветке на дереве справа почти на уровне моего лица. Он был плачевен, собрав под себя свои тоненькие ножки.

– Тсс, – приложила я палец к губам и огляделась.

Дружелюбно дотронулась пальцем до его спинки, аккуратно приутюжив символический знак схожий с кельтским крестом, отчего членистоногий хохотнул.

– Это ты меня прости, – виновато шепнула я.

И проведя рукой от ветки дерева стоящего с левой стороны к правостоящему дереву, возобновила паутину:

– Добро пожаловать в Южный лес!

***

А на озере вовсю шла борьба между двумя обладателями воды – одного громадного Водяного – старца с рыбьими неимоверно злыми глазами и внушительной бородой, зеленоватым колером шкурки, на теле перерастающим в рыбий микрочешуйчатый хвост с зеленым плавником. Второй – Купало не меньших габаритов Бог в белом как снег одеянии, и с вечноцветущим благоухающим венком на голове с солнечными волосами.

Аж туман отступил по берегам озера, словно живой и подмечал совместно с русалками за поединком.

– Что вы тут мне устроили? – не довольно закричала я, напыщенно взмахнув руками.

– Элька! – возрадовался Водяной, воспользовавшись паузой промеж битвы. И выражение его лица стало исключительно добрым.

Он хоть и не ожидал меня увидеть, но был бесконечно рад.

– Этот Истукан самовольно постановил занять мое место… Но позволь я здесь обитаю давным-давно и намного раньше, чем этот приглядел мое озерце!

– Да как ты смеешь мне не повиноваться? Я Бог! – рассерчал свежеиспеченной волной гнева Купало. И готов был нанести удар.

– Ну-ка остыли! – приостановила их я.

– И по кой ему озеро в глухомани мертвого леса? – с обидой продлил Водяной. – Это моя стихия, – он принялся уменьшаться и уменьшаться, застыв размером практически с меня, не теряя безоговорочной своей сильной мужской стати, и улегся на бережку. Где сразу его окружили русалки, одаривая своими ласками и напевая тонкие неназойливые мелодии своими чародейными голосами. А довольный Водяной расплескивал хвостиком водичку, полеживая на песчаном берегу как избалованный котище, изласканный своей хозяйкой.