Не к ночи рассказанное…

Но мне не под силу было успокоиться, не произвольно сохраняя панику, которая большим щетинистым шаром раздувалась у меня в области легких.

– Эль я обязана это сделать ради Антошки да пойми ты, наконец!

– Я не приму этого Наставника, ты поняла? Мы найдем иной выход, он обязан быть! – не желала сдаваться я.

– Моя жертва – это единственный выход, – умоляющим тоном отвечала мне Нина.

Я отрицательно мотала головой, не соглашаясь с ней, и тут же кинулась обниматься:

– Я не смогу без тебя…

– Сможешь! Новый Наставник лучше, чем я. Опытнее! Он тебе нужнее!

– Он мне все одинаково не нужен… – поникла я.

– Доверься мне!

Но я не слушала…

Мое и без того не спокойное существование полно горьких потерь. И Нина не первый мой Наставник. Не уж-то я так мало осуществляю радия этого мира, раз меня так жестко наказывают, забирая близких мне?!

В пол глаза Нина опять заметила силуэт в спальне. И взглядом приказала сгинуть.

– Эль помнишь, ты жаловалась на кариес? Я кстати записала тебя к стоматологу. На завтра. Пойдешь?

2 глава. Стоматолог

Морозный апрельский воздух наполнял мои легкие прохладной свежестью. Снег практически растаял кроме небольших грязных островков по сторонам тропинки за бетонным бордюром ведущей к поликлинике. А лужицы, скопившись от талого снега в ямках на асфальте, по утрам покрывались тонкой пленкой льда.

В невидимом для смертного глаза обличии я осторожно опустилась на козырек муниципального здания. В общем, лечение моих зубов тесно переплеталось с миссией уничтожения зла, по наводке Нины, которое якобы нависло над пациентами. Мои зрачки стали зеркальными и словно мерзлыми когда я включила рентген-зрение, с помощью которого свободно выявляла замаскированного демона.

Рядом стоящие массивные тополя с крупными обнаженными кронами искрились неоновым огнем, расплавляя воздух. Зеленоватые лужи клокотали подо льдом как варево в котлах ведьм. Ноздри мои наполнились колючей едкой гарью, что принялась разъедать мои легкие с каждым вдохом. Меня пытались умертвить чувства отчаяния и безысходности. Все эти отрицательные ощущения скрутили мою грудную клетку заставляя задыхаться, а сверху на меня давила фобия тяжелым грузом.

Стряхнув головой, я избавилась от рентген-зрения, вторично очутившись в людском мире, вдыхая как можно чаще свежий воздух и не произвольно откашливалась. Хорошо, что близко не оказалось ни души.

Прокашлявшись с красным лицом и колючими слезами в глазах, я встала на ноги и, схватившись одной рукой за козырек, спрыгнула с него к входным стеклянным дверям рядом с огромным панорамным окном, за которым находилось фойе. И только став видимой в дверях столкнулась с объемной женщиной, уткнувшейся в сотовый телефон.

– Смотри куда, прешь, – жестоко шваркнула она мне и устремилась вперед. При этом глядя не себе под ноги, а в экран телефона.

– Какие все злые стали, – буркнула я и юркнула вовнутрь.

Я готова была отдать на отсечение руку, утверждая, что раньше люди водились добрее, вежливее, готовые друг другу прийти на помощь. Сейчас же модифицировалось время и с приходом новых доступных технологий испортились люди готовые друг друга убить, унизить, оклеветать тем самым подпитывая почитаемое чувство Сатаны – Гордыню внутри себя.

Второй человек, который мне откровенно нахамил это высокомерная женщина в регистратуре. Она смотрела на меня поверх очков слишком важно, как будто в эти минуты спасает пациентов от смерти, а я ее отвлекаю попусту своим вопросом об амбулаторной карте. Естественно это мой первый поход в поликлинику, поэтому медицинский документ женщине пришлось заводить новый, отчего она рассердилась еще пуще и буквально чуть ли не в лицо мне бросила карту по окончанию.

За моей спиной стояла широкая вертикальная опора. Я зашла за нее и, воспользовавшись тем, что колонна скрывает меня от посторонних глаз, приняла невидимый облик и включила рентген-зрение. Ого, сколько сюда успело набежать людей, поразилась я, когда вышла обратно в просторное фойе. Они рыскали туда-сюда с отрешенным пустым взглядом, не понимая своего предназначения. Это же души скончавшихся в поликлинике людей!

– Дочка…

Услышала я голос позади себя и уже чувствовала в затылок дыхание призрака.

Я обернулась. Передо мной стояла старушка низкого роста, скрюченная вопросительным знаком. На голове ее красовался платок Павло-посадского колоритного узора с яркими крупными красными цветами. Одета она была не по погоде в тонкий советский плащик ниже колена светло-коричневого цвета. На ногах в тон колготки с гладкими отвесными полосами и ботиночки. Лицо ее было в глубоких морщинах, а глаза выдавали горечь и усталость.

– Почему вы здесь ходите? – спросила я. – Почему вас не забирает Смерть?

– Нас не выпускает оно…

– Кто?

– Оно страшное, черное… – глаза бабулички наполнились страхом от пережитого бедствия. – Склонилось надо мной, когда я ждала очередь к врачу, доченька, и теперь я не могу отсюда выйти.

– А через парадную дверь? – сориентировала я ее, указав пальцем.

– Я не вижу дверей. Здесь одни стены…