Не хочу быть невестой!

Он выполнял упражнения, видимо, без применения магии. Торс, лишенный рубахи, лоснился от пота, мышцы, которые до этого момента она могла лишь угадывать под тканью, поражали своим рельефом, а движения тела завораживали. Мужчина лежал на скамье, держа над грудью штангу с накрученными на нее внушительных размеров блинами. Его пальцы, сжимающие снаряд, были напряжены, как и весь плечевой пояс, бицепсы и грудные мышцы. Илотилас не могла оторвать взгляда от обнаженного любовника, жалея, что полноту картины скрывают брюки, плотно обхватывающие мощные бедра. Кристафор жал неимоверный вес легко, раз за разом, словно штанга ничего не весила. Однако ее появление все же было замечено. Очередное движение, и снаряд оказался в пазах поддерживающей конструкции, а профессор боевки сел на скамью, удивленно ловя ее взгляд. - Тили?.. Этот мужчина, демон с телом воина, тот, что заставил ее взлететь к небесам, тот, что подарил ощущение свободы, он был совсем рядом. Практически без одежды. Ноги сами собой двинулись вперед, к нему, этому наваждению. - Я думал, ты уже спишь, – Кристафор плавно поднялся, оборачиваясь к аккуратно сложенной возле стены безрукавке с полотенцем. - Я только освободилась от отработки с мадам Серан, – Илотилас замедлила ход, понимая, что сейчас перестанет контролировать свои желания. Кристафор был слишком лакомым кусочком. Так нельзя. - Уже поздно, тренировку перенесем на завтра, – протягивая руку в сторону скамьи, Крис призвал полотенце, и оно скользнуло к нему в ладонь, чтобы мгновением позже оказаться поверх широких плеч. – Иди в постель. Да! Черт возьми, да! Скажи это еще раз! Теплая волна, начинающаяся подниматься в области живота, скрутилась в тугую спираль, а тело опалило жаром. Пульс участился, и Тили облизнула в предвкушении губы. - Да… – ее глаза жадно рассматривали не закрытое полотенцем тело, останавливаясь на пересечении живота с краем брюк. Разумеется, он заметил направление ее взгляда, однако не сделал и попытки отгородиться, оставаясь в той же позе и на том же месте. Тили, ты глупая девчонка! Он обманывал тебя, не говорил правды все время, и до сих пор молчит, но, стоило лишь увидеть мускулистый пресс, ты уже готова все простить? Ты готовила для него месть, но сейчас мысли о ней загнаны в самый далекий уголок сознания? А все почему? Потому что ты натуральная дура!

- Ты… хотела что-то? – Тили заставила себя взглянуть на его лицо, пытаясь взять себя в руки, но это не помогло, стало лишь жарче. Ведь глаза демона потемнели, а голос стал чуть более хриплым, словно… и его задело осознание их встречи, наедине, ночью, да и при минимуме одежды. Он рядом, близко, стоит лишь сделать еще пару шагов, и она сможет прикоснуться к разгоряченной коже, очертить мускулы ладонью, прочувствовать их твердость и силу. Всего лишь несколько шажков... Она же запросто может преодолеть это расстояние, вцепиться пальцами в свисающее с шеи полотенце, и притянуть его к себе. Привстать на цыпочки, подставляя лицо для поцелуя. Впиться в его губы, прильнуть всем телом, вдохнуть его мужской запах, смесь лесного духа с потом, что сейчас лишь возбуждал ноздри. Она могла бы заставить его сдать бастионы отчужденности. Разумеется, Крис сперва мог бы в недоумении попытаться отступить, но этот злополучный кусок ткани, что сейчас прикрывал рельефную грудь, стал бы для нее подспорьем, путами. Она хочет его подчинить. Сейчас желает быть главной. Той, что ведет в любовной игре, той, что может навязать свою волю. С каким бы удовольствием Тили сейчас толкнула бы его на пол, наваливаясь сверху! С каким предвкушением заставила полотенце стянуть его запястья, заведя за голову, не позволяя мужчине остановить себя! Она бы целовала его всего. Губы, скулы, подбородок, шею и мочки ушей, что прикусила бы зубками. Она вдыхала бы терпкий запах его тела, попробовала бы на вкус солоноватую кожу, прочерчивая по груди до сосков мокрую дорожку, и двинулась бы ниже, туда, где мышцы пресса начали бы в преддверии сокращаться, ведь Крис наверняка не оставил бы ее попыток к собственному соблазнению, попытавшись встать, но она ему бы этого не позволила. Ее губы, ее руки, ее язык и зубы опускались бы все ниже и ниже, к темной кромке брюк, за которой скрывалась самая интересная часть его тела. Внушительная, горячая и твердая. Тили помнила, с какой тоской ее лоно вспоминало ворвавшийся в нее однажды член, что заставил рассудок улететь далеко за пределы восприятия реальности, желая лишь одного: чтобы его движения не прекращались, чтобы яростные толчки сопровождали ее все больше и больше, раз за разом, наполняя, растягивая и даря незабываемое наслаждение.