Не хочу в рюкзак

Ему хотелось петь это имя, без конца повторять, но он боялся, что если скажет вслух «Маша», то может исчезнуть что-то неуловимое, прекрасное и до поры до времени тайное.

Прорабская была полна народу. И дыма.

Произошло некоторое движение: «Мастерок пришел!» Плотники с нарядами пересели ближе к столу. Бетонщики с беззаботным видом закурили по новой. Похоже на то, что бетон еще не завозили.

Славку это не смутило. Он уселся за стол, схватил телефонную трубку и принялся пробиваться на бетонный. Стоит только начать — знал он, — и все закрутится вроде бы само собой. Со стороны — по-строительному беспорядочно, суматошно, а на самом деле — иначе нельзя.

Покурив и поспорив из-за нарядов, уйдут плотники. А бетон таки привезут! Табачный дым рассеется, и до обеда прорабская опустеет. Славка тоже уйдет в котлованы, в управление... Придется советовать, показывать, материться, подражая кому-то, заправскому и энергичному.

Но на этот раз уйти из прорабской оказалось не так-то легко.

Едва закрылась дверь за последним бригадиром, появилась Зоя, заведующая лабораторией. Ей было лет двадцать или чуть больше, у нее красивые глаза на худом лице, она всегда серьезна и деловита.

Зоя протянула аккуратно исписанные бланки.

— Не тянет, — скупо сказала она.

Славик вчитался. Точно, бетон хрупок — это тот самый, который не понравился Клюеву.

— Что же делать? — в раздумье спросил он. Зоя пожала плечами, склонилась над чертежом.

— Где? — спросила она. Славка разгладил чертеж.

— Угловая секция. Опасно.

— Доармировать? На колонне — опояску? — полувопросительно предложила Зоя.

Славка с заметным облегчением отодвинул чертеж и, не удержавшись, важно сказал:

— Я сам решу!

Зоя выпрямилась. Он заметил на ее губах быстро скользнувшую улыбку и приготовился услышать колкость, но она ничего не сказала.

Славка стал ждать, когда же она уйдет. Но Зоя перебирала наряды, заявки, графики. И не уходила.

Славка взялся за арифмометр и начал крутить ручку, вымещая злость на стареньком механизме. Ну, подсказала!.. Так уйди благородно, не стой над душой! Вот человек...

— Что-то давно кирпич на испытание не засылали, — заметила Зоя.

— Зашлем. И арматуру зашлем. Вот освобожусь... Ясно? — Славка выразительно покосился на арифмометр.

Помолчав несколько минут, Зоя ушла — строгая, прямая, ну, прямо-таки типичный страж и блюститель гостов.

Славка с облегчением закурил. Ну, теперь самое время вскочить в грузовик да рвануть на дальний карьер, за город. Лес. Скорость. Надежная машина и разговорчивый шофер...

Но не успел Славка дочертить график, как пришла незнакомая женщина, полная, с поседевшими висками. Присев на краешек стула, она стала терпеливо ждать, пока Славка освободится.

«Кто бы это мог быть? — подумал Славка. — Неужто опять из-за какой-нибудь девчонки?»

Был случай: пришла такая вот мамаша и ну ругаться, что-де ее дочь, семиклассница, пропадает на стройке, учится водить машину.

— Безобразие! — кричала она. — А еще передовой участок! Чему здесь, в этой грязи, вы научите ребенка?

Да, грязь на объекте в то время действительно была знатная, самосвалы буксовали. Но что плохого в том, что девочка научится водить машину? В принципе — что?

Славка отложил рейсфедер.

Женщина встрепенулась.

— Вы будете прораб?

— Буду. А пока — мастер, — вежливо ответил Славик.

— Я очень хочу поглядеть свою квартиру, можно? — спросила женщина. — Двухкомнатная, на третьем... Первый раз в жизни отдельная.

Славка сдержанно улыбнулся.

— Я бы с удовольствием... Но у нас, понимаете, нулевка...

Женщина не понимала, все так же просительно и деликатно глядя на него.

— Ладно. Пойдемте, — сказал Славка, чувствуя, что обычные слова здесь не подходят.

Они вышли к котловану.

— Здесь будет вход в подъезд. Видите? Лампочка под плафоном... перила... Цветной пластик — не что-нибудь! Кафельная площадка... Поднимаетесь на третий — слева двухкомнатная. Половичок под дверью... Звонок. Все чин чинарем!

Женщина послушно следила за широкими жестами молоденького мастера и молчала. Она видела перед собой котлован — огромную неопрятную яму — и не видела цветных перил.

А Славка уже говорил о балконе: вид на город, сквер...

— Спасибо, — разочарованно кивнула женщина и пошла — большая, в пестром платье и какая-то одинокая.

«Я ж ей правду», — с чувством вины подумал Славка. Настроение испортилось.

Всей душой он мечтал вырваться за пределы города, в пустыню, в степь — все равно куда, лишь бы не стояли рядом соседние дома, лишь бы не висели гирлянды белья, и не мешали подъезжать транспорту, и не давила бы к земле эта вечная угроза быть кому-то в тягость.

Было противно ставить ромбики на щитах заборов и крыши-козырьки над тротуарами.

Славке всегда казалось, что он загораживается заборами от стыда за свои торопливо сваленные кирпичи и неизбежный мусор, за свои недостроенные дорогие дома. Это его оскорбляло.

В детстве, когда перемерзали трубы в детдомовской бане, ребят купали в тазиках. На всю жизнь запомнил Славка, как это неуютно. Он удирал от воспитателей и предпочитал оставаться грязным, лишь бы не испытывать этого чувства стесненности и неуюта.