Не ходи служить в пехоту! Книга 8. Русский крест

Формирование 5-го добровольческого штурмового корпуса САА очень раздражало иранцев, поскольку это соединение давало нам большую оперативную независимость от них в долгосрочной перспективе. Это означало, что нам не нужно было менять свои планы под иранцев или подстраиваться под них.

Сейчас иранцы настаивают на своем более активном участии в формировании этого корпуса. Мы этого не хотели, так как принятие их условий неминуемо приведёт к усилению их влияния и всё изменится.

Стратегическое значение 5-го добровольческого штурмового корпуса САА для Сирии состояло в том, что он решал задачу экстерриториальности. То есть корпус готов был действовать в любом районе Сирии. В тот момент это было фактически единственное общевойсковое соединение, которое могло называться армией. До его формирования эта задача была нерешаемой, и мы были вынуждены считаться с фактически сложившейся милиционностью САА. Но самое главное было то, что отсутствие экстерриториальности не позволяло решать стратегические задачи на территории всей страны.

В целом, по результатам своих многократных командировок в Сирию, мне казалось, что моя личная деятельность там вполне достойна оценки «удовлетворительно», по сути дела, наивысшей возможной оценки со стороны начальника Генштаба в условиях, когда политические руководители (министр обороны и Верховный Главнокомандующий) проявляли недовольство сроками и темпами, иной раз даже раздражение. Им хотелось быстрых результатов. Мы, конечно, об этом хорошо знали, понимали, но и выполнить их требования не могли.

В одну из моих встреч с начальником Генштаба я чётко уловил, что он целенаправленно подводил итог моей личной деятельности в Сирии к оценке «неудовлетворительно». Это я видел, решил не сдаваться и всё-таки слегка поспорить, не согласиться с ним, с некоторыми его обобщениями.

Моя личная задача состояла в том, чтобы наладить работу сирийского Генштаба и полностью его контролировать. Задача, безусловно, выполнена. Но начальник Генштаба умышленно всё смешал в кучу, и вышло так, что надо было сделать выбор: или спасти себя и валить все на командующего нашей группировкой, или молча делить с ним результат. Я выбрал второе.

Мы все знали правило, что не следует упоминать о проблемах, связанных с БПЛА и тому подобными темами, и придерживались его. Почему?

Во-первых, начнем с того, что начальник Генштаба знает обо всех этих проблемах.

Во-вторых, любой проблемный вопрос им воспринимается как желание снять ответственность с себя.

Слегка возражал, где мог, не спорил и часто молчал, что называется, «проглатывал». После того доклада я вышел с убеждением, что моя учесть уже предрешена, и действительно начался обратный отсчёт.

По приезде из очередной командировки из Сирии начальник Генштаба вызвал меня и заслушал доклад о состоянии дел с формированием 5-го добровольческого штурмового корпуса САА.

К тому времени 5-й добровольческий штурмовой корпус САА, по нашему замыслу, уже должен был стать прообразом будущей сирийской армии. Под его влиянием можно было начать расформировывать многочисленные сирийские территориальные формирования. Кроме того, одним из основных новшеств в этом соединении было то, что он должен был формироваться не за счёт «ветеранов» из других частей и подразделений, не за счёт их ослабления, а за счёт бывших врагов и тех, кто вообще не хотел служить и воевать, и ещё кое-кого. Мы были уверены, что единственный способ ускорить процесс формирования – использовать больше денег, поэтому решили дать личному составу корпуса еще больше льгот.

Деньги выделяли на этот корпус хорошие, но не так много, как нам хотелось бы. Я даже не осмелился начальнику Генштаба что-то говорить про деньги. Ясно одно, что он это понимает не хуже меня.

Мы все понимали, что должны выполнить работу с тем, что у нас есть. Однако нам пришлось признать, что мы не сможем достичь цели в 40-45 тысяч человек и что в лучшем случае нам придется довольствоваться 20 тысячами человек личного состава этого корпуса. Знал, что некоторые, точнее, очень многие имеют другую точку зрения. Точнее, она у них такая же, как и у меня, скорее всего, но докладывают они не то, что думают, и говорят лишь о невозможности выполнить задачу в запланированный срок, в надежде, что срок перенесут, а там… а там уже – русский авось или что-то подобное.

Тем не менее мои аргументы возымели действие, и начальник Генштаба с некоторым неудовольствием, но всё-таки на сей раз произнёс слово «удовлетворительно». Мне удалось уловить его настрой и большим усилием воли переломить его в последний момент. Рискнул и создал ситуацию, при которой он должен будет проверить правдивость всех докладов, включая мой, прежде чем избавиться от меня и мне подобных.