Не ходите дети...

Оба бегуна сразу же повалились в траву, один – потому что потерял сознание от боли, другой предпочёл упасть сам, чтобы не повторить участь первого. В отместку он решил угостить дикарей новой очередью, но автомат, сделав два выстрела, глухо и жалобно чавкнул и замолк. Факин чайна ган! Говорил же Эрик, что не стоит экономить на оружии! Стэн сплюнул с досады, со всей дури саданул прикладом по земле, потом опомнился, не доломал ли автомат окончательно, передёрнул затвор и попробовал выстрелить снова. Без результата.

Лежавший шагах в двадцати от него Эрик, приподнял голову, чтобы посмотреть, что стряслось с компаньоном. И едва не поплатился за любопытство. Копьё вонзилось в кочку в сантиметрах от его левого уха. Ах, этим клоунам ещё мало?! Эрик повернулся поудобней, чтобы меньше беспокоила раненая нога, и открыл огонь.

Ошмётки травы разлетались во все стороны. Пару раз среди высоких стеблей дёргалось что-то тёмное, видимо, пуля попадала в цель. Но большому счёту, он только зря переводил патроны и опомнился лишь тогда, когда стрелять стало уже совсем нечем.

«Дьявол, так ведь можно и с пустым стволом остаться! А на Стэна теперь надежды мало, – подумал он, меняя магазин. – Придётся переходить на стрельбу одиночными».

Экономить, впрочем, получалось плохо. Уцелевшие кумало периодически проверяли, не закончилось ли колдовство чужаков, и лишь после того, как точный выстрел уложил самого смелого из них, перестали испытывать судьбу. Браконьеры тоже не рисковали подниматься на ноги. Кайл так и не подавал признаков жизни, и составить ему компанию ни Эрику, ни Стэну не улыбалось. Все лежали тихо, неподвижно и ожидали, что предпримет противник.

«Окопная война», – подумал Шахов. И ничего плохого в таком повороте событий он не видел, кроме одного: как бы притомившиеся от безделья противники вдруг не замирились-побратались и не отправились вместе громить евреев, то есть, его, Гарика и Мзингву.

– Что делать-то будем, Андрей? – послышался сзади шёпот.

Шахов чуть не вскочил от неожиданности, но ограничился лишь поминанием бабая. Как это студент умудрился подкрасться к нему настолько бесшумно? И что бы было, если бы это вдруг оказался не он?

– Тебе зачем сюда приполз? – так же шёпотом отчитал студента Андрей. – Ползи назад, в кусты. Здесь опасно.

– Зато там страшнее, – признался Гарик. – Вдруг вас всех перебьют, и я останусь совсем один.

– Не боись, студент, кто-нибудь да останется, – успокоил его Шахов. – И сдаётся мне, что придётся нам потом с этими оставшимися разбираться. Ладно уж, лежи здесь, – добавил он, поразмыслив. – Чем меньше суетишься, тем больше шансов не нарваться на случайную пулю.

– Приказ понял, – невесело усмехнулся в ответ Гарик.

Он хотел ещё спросить, не видел ли Андрей, что там с Мзингвой, но в этот момент над полем разнёсся громкий, раскатистый звериный рык, в котором явно слышались жажда крови и чувство собственного превосходства. Все, кто ещё мог шевелиться, тут же обернулись на звук, но не увидели ни льва, ни леопарда, ни какого-то другого хищника. На вершине холма стоял тщедушный старичок в красном балахоне. И не просто стоял, а дёргался в каком-то истерическом танце, то поднимая руки к небу, то вдруг принимаясь вертеться волчком, то вдруг отпрыгивая далеко в сторону. После очередного такого волчка он вдруг запрокинул голову и огласил окрестности хриплым, нечеловеческим хриплым криком. И через мгновение ему ответил тот самый рёв, который Шахов с Гариком только что уже слышали.

* * *

– Кукумадеву! Он пришёл! – подтвердили голоса кумало догадку Андрея.

Впрочем, особой радости в них не чувствовалось. Скорее уж, облегчение оттого, что теперь разбираться с чужаками предстоит колдуну, а не им. Не так уж, кстати, много бойцов и осталось в строю. Приподняли головы над травой от силы человек шесть. Такая неосторожность им ничем не грозила, поскольку Эрик теперь тоже всё внимание сосредоточил на шумном старике. И зря, между прочим. Потому что Кукумадеву вдруг упал на землю и замер, а звериный рык послышался вновь, чуть в стороне от холма и намного ближе к месту прошедшего боя.

А возможно, и предстоящего. Огромный бурогривый лев мощными прыжками двигался в сторону Эрика. Во всяком случае, браконьер не долго сомневался в том, что именно к нему. Не мешкая, он скинул автомат и выстрелил. Дистанция была вполне убойная – метров четыреста, не больше – но Эрик промахнулся. Потом ещё раз и ещё. Никак не удавалось поймать силуэт хищника в прорезь прицела. Тот словно расплывался, размазывался, даже двоился. Наверное, сказывалось ранение. Всё-таки Эрик потерял много крови, и голова у него слегка кружилась.