Не ходите, дети...

И тут бы Андрею упереться рогом – не судьба, стало быть, так он сдуру возьми да и ляпни: «А с кем же я туда поеду?» А у Вадика, оказывается, уже и замена для себя подготовлена. «Есть, – говорит, – у меня на примете один студент. Талантливый мальчик, прямо пентиум ходячий. И при этом еще серьезно бриджем увлекается. У него как раз сейчас каникулы, почему бы не развеяться немного, на африканском солнышке не понежиться? А играет он не хуже нас с тобой. Да вы там всех под орех разделаете!»

В общем, уболтал. Быстренько заявку переоформили. И только перед самым отлетом Андрей своего нового партнера живьем увидел. И тут же выпал в осадок.

Нет, расистом он никогда не был и ничего против людей с другим цветом кожи в принципе не имел. Но когда видишь перед собой молодого Уилла Смита[3], очень трудно осознать, что это и есть студент второго курса Санкт-Петербургского университета экономики и финансов Игорь Алексеев. И тебе предстоит в его компании провести ближайшие две недели, вместе есть-пить, вместе отдыхать, вместе играть, в конце концов. А значит, понимать с полуслова, то есть совсем без слов, потому как переговариваться за бриджем не положено, улавливать его настроение, чувствовать спинным мозгом. А какое уж тут понимание, если он элементарно «не свой»? Понятно, что мать у парня русская и сам он наполовину русский, но ведь есть еще и другая половина. И она какая-то совсем другая. Андрей сразу почувствовал, что нормального контакта, без которого за игровым столом делать нечего, с этим человеком не получится.

И Гарик – так его сам Вадим называл – тоже это почувствовал. Потому как парень он действительно умный, наблюдательный. И самолюбивый к тому же. Ежели, значит, гора не хочет идти к Магомету, тогда и самому Магомету тоже незачем к горе подходить. Так в самолете почти сутки и промолчал. Только один раз чуть разговор не завязался. Андрей спросил, что Гарик читает. Тот ответил, что хочет хотя бы немного узнать о стране, в которую направляется, и взял в дорогу пару книжек по истории Южной Африки. Одну предложил попутчику. Но Шахов не придумал ничего умнее, как пошутить: он и про русских-то читать не очень любит, а уж про негров каких-то…

Что шутка не удалась, он понял почти сразу же, но с извинениями все равно опоздал. Парень опять замкнулся и на этот раз – насовсем.

Неудивительно, что с игрой у них также не заладилось. Свои контракты не выполняются, чужие не «контрятся»[4]. А главное, Андрей так и не смог приноровиться к партнеру, почувствовать ход его мыслей. В первый беспросветно провальный день турнира еще оставалась надежда, что они как-нибудь притрутся друг к другу, сыграются. Но вечерний разговор, по итогам которого партнеры должны были прийти к взаимопониманию, свелся к цитированию различных пособий по теории бриджа. Назавтра повторилось то же самое и разбор полетов опять ни к чему не привел. Прозвучало много умных слов: «ренонс», «синглет», «фит»[5] и так далее. Но, по сути, все они означали одно и то же: я все правильно делаю, это вы мне игру портите. А самое неприятное то, что и Андрей думал точно так же, вернее, с точностью до наоборот: это Гарик своей тупостью обламывает даже самые удачные варианты. Шахов сдерживался, сколько мог, а на третий день решил наконец поговорить по душам.

* * *

Они сидели на открытой террасе отеля и молча наблюдали, как на берег лениво накатываются бирюзовые волны Индийского океана. Красота, блин! Глаза б на нее не смотрели. Андрей был одет в летние бежевые брюки и простенькую, всего за сотню евро, рубашку «Гермес» с короткими рукавами. Гарик не успел снять строгий костюм, в котором обычно приходил в игровой зал, и продолжал париться в пиджаке. Впрочем, солнце уже садилось, жарило не так активно, и минералку студент потягивал скорее по привычке, чем для охлаждения организма. Сам же Андрей с досады решил пропустить стольничек «Хенесси». И после пары хороших глотков вдруг спросил партнера:

– Нет, Гарик, ты мне все-таки объясни, какого черта ты тогда заказал «две без козыря»?

Парнишка ответил сразу, как будто все время думал про эту партию.

– Так вы же сами объявили две бубны[6], – немного громче, чем следовало, объяснил он. – Значит, у вас на руках хорошая масть. А у меня и пики были неплохие, да и другие масти прикрыты. Вот и подумал, что можно рискнуть.

– Ёкарный бабай! – тоже повысил голос Шахов. – А ты не подумал, что я их подсадить пытаюсь? Не было у меня никакой масти, я просто блокировал, чтобы они нас по трефам не раскатали. А ты взял и совсем нас в угол загнал.

– Кто ж знал, что вы такой хитрый, – развел руками Гарик.

Но в интонации его Андрею послышалась какая-то ирония.

– Слышь, студент, – он еще раз приложился к бокалу, – а тебе Вадим Евгеньевич вообще-то про меня ничего не рассказывал? Кто я такой, к примеру, как я играю.

– Ну, рассказывал, – неохотно подтвердил Гарик. – Сказал, что для бизнесмена вы неплохо играете.

– Как это «для бизнесмена»? – переспросил Шахов.