Не ходите, дети...

Едва поспевая за бодро шагающим к дому и не умолкающим ни на секунду кузнецом, Андрей думал о том, с каким восторгом слушают такие истории беспортошные внуки Бабузе. Как мечтают они поскорее вырасти и тоже стать непобедимыми героями. А заодно и о том, как отличаются рассказы о войне от того, что там происходит на самом деле. Да и не только на войне, но и в обыкновенной разборке, где нет времени вспоминать о бандитском кодексе чести и жизни по понятиям. А для тех, кто все-таки вспоминал, первая заваруха обычно становилась и последней. Интересно, а здесь сколько восторженных слушателей выживет после первой схватки? Хотя кто их, таджиков, считать станет?

А еще интересно, что написал бы какой-нибудь в меру добросовестный историк, услышав лет этак сто спустя пересказ историй почтенного Бабузе в исполнении его же правнуков? Особенно в том случае, если других свидетельств и документов об этой эпохе не сохранится. Да и откуда им взяться у кумало, не умеющих ни читать, ни писать? А какому-нибудь просвещенному потомку вождя Сикулуми вдруг приспичит иметь официальную летопись своего племени. Ох, и забавная же получится книжица! А какой удивительный мир отважных и благородных героев создало бы воображение писателя, опиравшегося на такой научный труд! Как бы он спорил с оппонентами, потрясая в воздухе монографией: здесь же прямо так и сказано, а вы не верите!

А впрочем, пусть пишут. Лучше прочесть сто фальшивых книг о войне, чем самому побывать на одной настоящей. Вот только что-что, а книжки читать в ближайшее время Шахову точно не светит.

– Гляди-ка, уже пришли! – оборвал размышления Шахова удивленный возглас Бабузе. – А я так и не рассказал тебе, чем закончилась битва у холма Бомби. Ну, ладно, дорасскажу завтра.

Андрей оглянулся на Бабузе, потом перевел взгляд на бегущего им навстречу Мзингву и понял, что вряд ли услышит продолжение истории.

Вид у шофера был такой, будто он только что опять со львом повстречался. И вдобавок узнал от него какую-то удивительную новость. И Шахову предстоит как минимум эту новость выслушать, а по возможности еще и рассказчика утешить. Если только у Мзингвы хватит дыхания и терпения все изложить по порядку. Но пока что-то не похоже.

– Ой, Шаха… Только не говори никому… Я обещал никому не говорить… Но не могу же я тебе не сказать… Потому что ты сказал… Но он говорит: только Бабузе можно сказать… А если я кому другому скажу, то он меня… Ой!

Это второе «ой» означало, что он лишь теперь заметил кузнеца. Которому, если Андрей правильно понял, и нужно было сообщить о каком-то важном происшествии. Причем только ему одному. А Мзингва не сдержал обещание, и Бабузе теперь об этом известно. Короче говоря, попал наш зулус, но это уже его проблемы. Важнее узнать, что же все-таки произошло. Вряд ли что-то хорошее. О хорошем всем рассказывать можно.

– Ладно, давай уже выкладывай, – приказал он, пряча за усмешкой тревогу. – А то я сам тебя…

* * *

Так быстро и долго Шахов не бегал, наверное, лет пятнадцать. И если бы не тренировочный сбор в кузнице Бабузе, он бы обязательно сошел с дистанции. А так – сопел, пыхтел, но выдержал. Не выдержали ботинки. «Тодc», конечно, солидная фирма, но ее продукция не рассчитана на марафонский пробег по пересеченной местности. Сильно пересеченной. С ямами, камнями и колючим кустарником, которые, между прочим, ночью еще и разглядеть нужно. В общем, на исходе третьего часа этого кэмел-трофи подошва на правом ботинке попросила замены. А еще через час-полтора замена бы ей действительно понадобилась. Но, к счастью, Андрей уже добрался до места.

И еще раз спасибо кузнецу, что надоумил сначала сбегать в крааль Хлаканьяны. Бабузе по понятным причинам сыну верил больше, чем Мзингве. Он поклялся всеми предками, что Бонгопа ни при каких обстоятельствах врать не станет. В крайнем случае, может не сказать правду, промолчать, но откровенной лжи, как истинный кумало, никогда себе не позволит. У Шахова такой безграничной веры в людей не было, но он очень хотел поверить Бонгопе. Да и дорога до стойбища советника, как выяснилось, чуть ли не втрое короче, чем до логова колдуна. Стало быть, он в три раза быстрее узнает, кто же был прав. А о том, что делать, если Мзингве все-таки не привиделся умирающий Гарик, Андрей старался пока не думать. Он и так с трудом ориентировался в этой проклятой саванне и все внимание сосредоточил на выборе верного направления, а если еще и дать волю дурным предчувствиям – тогда умирающих может оказаться двое.

О возможной встрече с хищными зверями он тоже не задумывался. Впрочем, Андрей не заметил ничего похожего. А сами леопарды, львы и гиены, если и оказывались поблизости, предпочитали уступить дорогу странному шумному существу, шипящему и хрипящему на бегу, и поискать добычу в другом месте.