Не ходите, девки, замуж!

– Но я действительно не замужем, – пояснила я. Голос дрожал. Алексей был так же невероятно хорош, даже лучше, чем тогда, в поезде. На нем было темно-серое дорогое пальто. Оно было расстегнуто. Он только что вышел из теплой машины. Из-под пальто виднелся вязаный бежевый свитер с горлышком. Светлый тон оттенял смуглое лицо и невероятно ему шел.

– Да. Но ты с ним живешь.

– Но…

– И у тебя есть сын, – строго и недовольно продолжал он. Его лицо приобрело немного детские капризные черты, как иногда бывало с Мусякой, когда он требовал, чтобы ему во что бы то ни стало купили паровозик.

Я впервые подумала, что, возможно, Алексей вообще моложе меня. Я никогда не задумывалась о возрасте. Мне тридцать два, скоро тридцать три. И что – это много или мало? Иногда я чувствовала себя очень взрослой, умудренной опытом, видавшей виды женщиной. Я выискивала и находила морщины на своем лице. А иногда мне казалось, что сейчас я чувствую себя гораздо моложе и легче, светлее, чем в двадцать пять. Я тогда жила с Сосновским и чувствовала себя совершеннейшей старухой, разваливающейся, разбитой и никому не нужной. Но факт в том, что мне тридцать два. А сколько же Алексею? Сейчас, в вечерней полутьме, в этом красивом светлом, так освежающем его свитере ему никак нельзя было дать больше двадцати пяти, и я впервые поставила перед собой вопрос – а будет ли это прилично, спать с мужчиной моложе себя?

– Да, у меня есть сын. И его отец, который… я бы не хотела этого обсуждать, если честно. Еще есть множество других крупиц, из которых я собрана и составлена, как гербарий. И далеко не все они лицеприятны, и я бы хотела, чтобы ты о них не знал. Что же мне делать?

– Ты можешь сказать мне все. Только ты никогда не должна мне врать, ладно?

– Ладно, – согласилась я просто потому, что он хотел это слышать. Мне было странно думать, что этот молодой мужчина с невероятно красивым лицом, сильными руками и глубоким бархатным голосом может всерьез воспринимать меня. И ему может быть больно оттого, что я вру. Я могу сделать больно? Что может быть более странного?

– Как ты меня нашел?

– Это не было трудно, – пожал плечами он, но подробнее объяснять ничего не стал. Достал из кармана перчатки, черные, из хорошей тонкой кожи, натянул на руки. – Поехали?

– Куда? – вытаращилась я.

– Со мной, – пояснил он так, как будто это было единственное, что мне нужно и достаточно было знать. В каком-то смысле этого действительно было достаточно.

– Но меня ждут дома. – Я слабо попыталась сопротивляться, но даже сама себе не верила.

– Да? – удивленно посмотрел на меня он. – Кто тебя ждет? Сын? Разве он не спит?

– Скорее всего спит, – согласилась я.

– Тогда… Чего мы стоим? – нетерпеливо покрутил ключи от машины он.

– Почему бы и нет? – пожала плечами я. Только тогда Алексей подошел ко мне ближе. Так близко, что я смогла уловить легкий мятный запах. Он наклонился, взял меня за подбородок и аккуратно, нежно поцеловал в губы. Другой рукой он подхватил меня за талию и повел к машине.

– Ты когда-нибудь занималась любовью в машине?

– Никогда, – ответила я. – Знаешь, я вообще не думаю, что я когда-то занималась любовью. Пожалуй, нет, ни разу. Постой, мне надо позвонить.

– Ему? – спросил он, и взгляд его потемнел.

– Мне кажется, это невежливо, уехать вот так и ничего не сказать, – пожала плечами я и набрала домашний номер. Владимир подошел с третьего гудка, заспанным голосом спросил, все ли у меня в порядке. Я ответила, что все прекрасно. Спросила, как Мусяка. Спросила, сможет ли он, если что, завтра сам отвести его в садик. Он сказал, что нет проблем. Потом спросил:

– А ты?

– А я… – замялась я, глядя на стоящего рядом Алексея. – А я не знаю, во сколько буду дома.

– Ты у Верки? – зевнув, спросил он. Я долго молчала, но все же заставила себя заговорить.

– Нет. Я не у Верки. Я… у меня… Я встречаюсь кое с кем.

– С мужчиной? – спросил он совсем уже другим голосом. Сон как рукой сняло.

– Да. С мужчиной, если тебе это важно.

– Вот так, – глухо прошептал он. – А зачем ты позвонила?

– Я не хотела, чтобы ты волновался. Вот и все, – пояснила я после некоторой паузы. Алексей нервничал и топтался на месте. Он то снимал, то надевал перчатки и постоянно смотрел на меня. Я бы предпочла, чтобы он на меня сейчас вообще не смотрел.

– Это все, что ты хотела мне сказать? – спросил Володя. По голосу я поняла, что он снова надел свою привычную маску безразличия. Или мне это только кажется, что это маска? Может быть, он действительно такой и есть?

– Да. Все, – кивнула я.

– Что ж, спасибо, – еще холоднее произнес он. – Теперь я совершенно не собираюсь волноваться, – и бросил трубку. Я почувствовала легкий страх оттого, что своими собственными руками и, кажется, в эту именно минуту развалила все, из чего состояла моя жизнь. Как ни эфемерна она была, а три с лишним года она была моей единственной реальностью.

– Иди ко мне, – прошептал Алексей, уверенно притягивая меня к себе. – Вот видишь, все хорошо. Ты же теперь моя.

Глава двенадцатая, в которой я пытаюсь заниматься самовнушением