Не кради мои годы

— Эту братию невозможно заставить молчать, — вздохнула Эльвира. — Осведомителей хватает. — Она убрала за ухо выбившийся локон. — Слава богу, Дэйл Лондонский вернется из отпуска на следующей неделе. Иначе у меня так побелеют корни волос, что придется носить капюшон.

— Трудно поверить, что уже в эти выходные День труда [4], — произнес Уилли, глядя в окно на Центральный парк, все еще утопающий в густой зелени деревьев. — Не успеешь глазом моргнуть, как наступит зима и все это исчезнет.

Игнорируя его созерцательное настроение и рассуждения о смене времен года, так же как он игнорировал ее сожаления по поводу седых корней волос, она спросила:

— Уилли, если бы это ты выбежал из дома Лайонсов в тот вечер, о чем бы ты подумал теперь?

Уилли отвернулся от окна, чтобы всецело посвятить себя вопросу жены.

— Решал бы, как выкрутиться в такой ситуации. Сказал бы, что жулик видел мою фотографию с Джонатаном и просто выбрал меня в качестве подозреваемого.

Он сел в свое удобное кресло, решив не упоминать о том, что проголодался и что пора бы подкрепиться, и продолжил:

— После убийства в некоторых газетах была огромная фотография Джонатана с группой участников его последней экспедиции в Египет. В статье говорилось, что это его самые близкие друзья. Если бы за мной гнались копы, я бы сказал, что тот парень мог запросто увидеть меня на снимке и указать на меня ради собственного спасения.

— Такое возможно, — согласилась Эльвира. — Но если на фотороботе будет настоящий убийца и окажется, что это кто-то из друзей Джонатана? Они все рассказали прокурору, где были в тот вечер. Как только преступника узнают, уже через пару минут его будет допрашивать прокурор. И вот о чем я думаю: если тот, кто убил Джонатана, теперь смотрит новости, он испугается до смерти, что у полиции есть фоторобот. Испугается ли он достаточно, чтобы сбежать? Или же он попытается блефовать? А ты бы что сделал?

Уилли встал:

— Если бы я был на его месте, то подумал бы за обедом. Пошли, дорогая.

— Ладно, тебе надо хорошенько покушать и выспаться, — сказала Эльвира. — И, скажу прямо, завтра у тебя будет трудный день.

Глава 72

Дождавшись, пока Мария завернет к дому, Грэг выскочил из своей машины и замер, готовый открыть ей дверцу, когда машина девушки остановится и та отстегнет ремень безопасности. Обняв, он легонько поцеловал ее в щеку и произнес:

— Ты выглядишь прекрасно.

Она засмеялась:

— Откуда ты знаешь? Уже совсем темно.

— Наружные огни твоего дома достаточно яркие, но даже в кромешной темноте я бы тебя разглядел. Просто знаю, что ты можешь выглядеть только прекрасно.

«Грэг такой застенчивый, — подумала Мария. — Он искренний, но комплимент из его уст звучит как-то неуклюже и натянуто. Не спонтанно, и не насмешливо, и не радостно, как это звучало бы из уст Ричарда», — прозвучал вкрадчивый голос у нее в голове.

— Хочешь зайти на несколько минут? — спросил Грэг.

Мария вспомнила, как сидела на больничной парковке и рыдала после встречи с мамой, а потом, достав из сумочки компактную пудру, замаскировала остатки размазанной туши под глазами.

— Нет, я в порядке. — Она села в его машину и, откинувшись на мягкую кожу кресла, призналась: — Должна сказать, что салон роскошный, не то что у меня в машине.

— Тогда это твоя машина, — сказал он, заводя мотор. — Поменяемся, когда вернемся с ужина.

— О, Грэг, — запротестовала она.

— Я серьезно, — тон у него был решительный. Потом, словно поняв, что заставил ее почувствовать себя неловко, он произнес: — Прости. Постараюсь сдержать обещание не напрягать тебя. Расскажи мне о Кэтлин.

Он заказал столик в «Савиньи» — в ресторане, который находился в десяти минутах езды, в соседнем городке Аллендейл. По пути туда она рассказала ему про мать.

— Грэг, она меня даже не узнала сегодня. Это было невыносимо. Она совсем плохая. Просто не знаю, что будет, когда ее отпустят домой.

— Ты не можешь быть уверена, что ее отпустят, Мария. Слышал сегодня в новостях о так называемом свидетеле. У этого парня судимость, целый букет других обвинений, и он пытается заключить сделку с правосудием. Мне думается, он блефует, говоря, что видел, как кто-то выбегал из дома, когда застрелили твоего отца.

— Об этом говорили в новостях? — воскликнула Мария. — А мне велели ничего об этом не рассказывать… Когда я начала говорить тебе про него по телефону, я подъезжала к больнице и смолкла на полуслове потому, что поняла, что надо бы держать язык за зубами.

— Как бы я хотел, чтобы ты доверяла мне больше и делилась со мной, — грустно произнес Грэг.

Они подошли к ресторану «Савиньи». Швейцар открыл дверь, избавив Марию от необходимости отвечать. Грэг заказал столик в уютном зале с камином. «Еще одно место, где мы с папой и мамой провели столько блаженных минут», — подумала Мария.

На столе уже охлаждалась бутылка вина. Стараясь стряхнуть становящееся очевидным напряжение между собой и Грэгом, Мария подняла бокал, только что наполненный официантом.

— За то, чтобы этот кошмар скоро закончился, — произнесла она.

Он коснулся ее бокала своим и нежно произнес: