Не кровные

Дома она ещё с часик покрутилась перед зеркалом, а потом опять воздвигла вокруг себя книжные баррикады. Заглянув к ней, Слава не удержалась от смеха: сестрёнка сидела на кровати в шубе, а в комнате гулял зимний воздух, проникая в приоткрытое окно. Чтоб не жарко было, ага.

– Ну, ты даёшь, снежная королева, – хохотала Слава, прислонившись к косяку. – Тебя ж продует!

– Не продует, я же в шубе! – Карина невозмутимо разломила очищенный мандарин, откусила от половинки. На тарелке возвышалась горка оранжевых, сладких и пахнущих Новым годом фруктов.

– Ага. В шубе, но без шапки и с голыми ногами. – И Слава закрыла окно.

Голые ноги она, конечно, заметила очень «кстати» – опять пересохло во рту. Длинные, умопомрачительные ножки. Попав в их жаркий обхват, на следующий день можно было умирать: ничего более прекрасного в жизни случиться уже не могло.

– Ладно, я на тренировку. А ты грызи давай гранит науки. – И Слава скользнула рукой по макушке девушки родительским жестом.

Карина приснилась ей ночью – в шубе на голое тело. На шее у неё сверкало бриллиантовое колье, а волосы каштановыми волнами рассыпались по плечам. Она обхватила Славу своими охренительными ногами, а та мяла её обнажённую грудь, и «троечка» сестрёнки как раз умещалась в её больших пятернях.

Проснувшись в пять утра, Слава долго пила на кухне чай и чувствовала себя конченной извращенкой.

Дни сыпались снежным рогом изобилия, дыхание Нового года становилось всё ощутимее. Карина успешно сдала все зачёты, ей предстояла зимняя сессия, а Слава охраняла праздничные мероприятия, следовавшие в городе одно за другим. В целом обходилось всё тихо-мирно, без эксцессов – так, небольшие хулиганства граждан по пьяной лавочке. В субботнее выходное утро Слава встала с беспричинно хорошим настроением, собираясь сегодня сначала эффективно качнуться в спортзале, а потом сходить на тренировку по дзюдо: о своей физической и спортивной форме она заботилась тщательно. Дома она размялась для разогрева мышц, а потом подумала, что неплохо было бы что-нибудь сжевать на завтрак.

А Карина уже заботилась о вкусном и здоровом завтраке для них обеих, стоя у плиты в полупрозрачном лиловом пеньюаре и сексуальном кружевном комплекте белья. Её волосы были убраны наверх под заколку, но парочка непослушных прядей изящно падала ей на шею. Слава застыла в дверях кухни, сражённая и обалдевшая, но усилием воли взяла себя в руки и усмехнулась:

– Это в честь чего такой изысканный наряд, мадам?

– Я пока ещё мадемуазель, – кокетливо стрельнула через плечо подкрашенным глазом Карина. – Вот, прикупила себе бельишко, хотела тебе показать. Как оно?

Горло Славы в течение некоторого времени могло издавать только «гм» и «кхм».

– Ну... Ничего так. Красивое. Вот только такое бельишко обычно надевают не просто так, а... для кого-то. И кто же сей счастливчик, которому суждено ослепнуть от всей этой красоты?

А Карина развернулась к ней лицом и спросила напрямик:

– Я тебе нравлюсь в нём?

Славу сначала обожгло жаром и сухостью рта, а потом сердце заколотилось, увязая в тягучем холодке подозрения...

– Это ты о чём? – Голос разом осип, нервы и жилы натянулись.

Она опустилась за стол, сцепив пальцы в замок, а сестрёнка, ласково улыбаясь, водила пальчиком по её плечу.

– Ну, Слав... Неужели непонятно?

– Нет, непонятно. – Скулы стиснулись, взбугрились желваками, лицо бледнело и каменело, а все мышцы на теле сжимались в защитный корсет, готовый к удару.

– Слав. – Карина прильнула, то теребя рукав футболки Славы, то вороша короткий ёжик над её шеей. – Тебе не надо ни о чём волноваться и напрягаться. Всё нормально. Я знаю, что тебе нравятся девушки.

Слава вскинулась зверем, словно её вытянули меж лопаток кнутом, но удержалась за столом – только плечами повела, будто принимая на них штангу.

– И на каком основании такие выводы? – В голосе звенела сталь и выла вьюга.

А Карина, такая манящая и тёплая, соблазнительно мягкая, пахнущая гелем для душа и духами, присела рядом, под столом касаясь бедра Славы своим. От этого интимного прикосновения по спине бегали электрические мурашки.