(Не) курортный роман (СИ)

— Я говорю: ванной пользуемся по очереди и по расписанию. Чур, я утрами первая! Мне дольше собираться. Два часа мне вполне достаточно. Вечерами, так уж и быть, уступаю пальму первенства тебе. Теперь, вещи, — дергает дверцу шкафа Стеф. — Вот это моя половина, — сдвигает вешалки с моими рубашками влево, тыча пальчиком в пустое пространство. — А это твоя половина. Не путай! Ящики верхние твои, нижние мои. Ты высокий, дотянешься.

Вы посмотрите, кто тут раскомандовался!

— Все ясно?

Заглядываю в шкаф, нагоняя на лицо выражение предельной сосредоточенности:

— Нет.

— Что значит “нет”?

— А если я хочу, чтобы моя половина была справа? Как быть?

— Перехотеть. Твоя слева. Точка.

— Это попахивает насильственным принуждением, Ростовцева. Со мной так нельзя. Я существо нежное и люблю, когда со мной в отношениях ласково.

— Это не отношения. Это вынужденное соседство. Не путай. Так, кровать! Я сплю слева, ты спишь справа.

— Это слишком сложно. Я запутался.

— Что?

— Вешалки слева, кровать справа. Где логика? Нельзя как-то придерживаться одной стратегии планирования нашей увлекательной совместной жизни? — силюсь не заржать.

Карамелька складывает руки на груди и агрессивно сдувает упавший на глаза локон:

— Кровать — право, вешалки — лево. Что тут путать?!

Я поднимаю руки:

— А ты почему вообще вернулась-то? Нет, ты не подумай, наш с моим эго «люкс» к твоим услугам, я интересуюсь из чистого любопытства.

Стеф сокрушенно качает головой, мило насупившись. Открывает чемодан, начиная разбирать. Пыхтит, как потревоженный ежик, и жалуется мимоходом:

— Я его потеряла. Не могу поверить просто! Я вообще в эту поездку какая-то рассеянная и нерасторопная, что за наваждение такое?

— Что ты потеряла?

— Паспорт! Я потеряла паспорт. Представляешь? — пихает аккуратной стопкой футболки и майки в ящик комода. — Ума не приложу, где и когда.

— Серьезно? — заламываю бровь. — Как можно потерять свой главный документ? — отвожу взгляд, подцепив пальцем симпатичный черный бюстик в чемодане Ростовцевой. — Наверняка где-нибудь… лежит… — поднимаю лифчик за лямку, крутя перед глазами с похабной улыбочкой. — Я бы потрогал… — все такое просвечивающее, ажурное, максимально бодрящее самые развратные мысли. Увидеть бы это на упругой двоечке Карамельки…

— Что “потрогал”? Эй! — Стеф налетает на меня, как фурия, и вырывает из рук эту пикантную деталь гардероба. — Свой потрогай!

— У меня таких нет. К счастью или к сожалению. Так как ты умудрилась его потерять?

— Откуда я знаю! — шипит. — Вот так — взяла и потеряла.

— Что теперь будешь делать?

— Пойду писать заявление об утере. Завтра позвоню в аэропорт, может быть, там забыла. Хотя слабо верится.

— На стойке в отеле не спрашивала?

— Спрашивала. Нет его, — морщит свой носик. Мне жуть, как хочется ее в него чмокнуть. Я держусь. Чтобы чем-то себя занять, прохожу к бару и стаскиваю еще один пустой стакан. Чтобы слегка успокоить свое разбушевавшееся кудрявое облачко — плескаю каплю виски Стеф и добавляю себе. Протягиваю Ростовцевой, она хмурится:

— Что это?

— Чай.

— Это виски.

— Если знаешь, зачем тогда спрашиваешь?

— Запивать проблемы алкоголем — ни к чему хорошему не приведет.

— А мы не запиваем, — стукаю своим бокалом о ее. — Мы успокаиваем тебя. Выдохни, Карамелька, а то ты сильно напряженная какая-то.

— Я смотрю, зато ты сильно довольный. Почему?

— Ты вернулась, — развожу руками, обводя номер, — да, я доволен.

Ростовцева как-то подозрительно косится в мою сторону. Я улыбаюсь. Самой обезоруживающей и милой улыбкой в своем арсенале. Обычно девчонки на нее охотно ведутся. Но Карамелька не того сорта “девчонка”. Ее это не пронимает. Наоборот настораживает сильнее.

Стеф еще какое-то время сверлит меня взглядом, крутит в руках бокал, а подумав, одним махом его опустошает. Возвращается к разбору чемодана, заявляя тоном строгой непреклонной учительницы:

— То, что я вернулась — ничего не значит, ясно?

— Ясно.

Ясно, что я бы с удовольствием поиграл с ней в ролевые игры. Стеф определенно были бы к лицу строгие очки и указка, а еще юбка-карандаш и развратная блузочка с расстегнутыми верхними пуговицам. Обязательно, чтобы оттуда выглядывал секси-бюстик, который пару минут назад она вырвала у меня из рук. Да, еще алая помада на губах, и ее губы у меня на… Блть! У меня снова встал.

— Ты мой начальник, я твоя подчиненная, — не унимается заноза. — У нас сугубо рабочие отношения, — ненавижу эти наши “сугубо рабочие”. — Никакого флирта, никаких заигрываний и да, мы спим в одной кровати, но не вместе. Чувствуешь разницу?

— Значит, бойкот дивану? А ты не полезешь снова ко мне обниматься среди ночи? А то знаешь, я так могу и психологическую травму заработать, Ростовцева. Спать с девушкой, которая тебя не хочет — это больно, — закатываю глаза.

— Я. Не. Лезла. Обниматься! — рычит Карамелька, кидаясь подушкой. — Но я знаю, что нужно сделать, чтобы ты больше не распускал свои руки!

И она делает.