(Не) курортный роман (СИ)

Спустя два часа горячее остывает, а первая бутылка шампанского улетает. Сережа с эффектным хлопком откупоривает вторую. Улыбается, разливая по бокалам, предупреждает:

— Карамелька, перестань.

Игристое шипит и пенится в хрустальном бокале. У меня в теле “шипит и пенится” возбуждение, смешанное с немым восхищением. Я ставлю локти на стол, опираясь подбородком на ладони. Ну, разве он не идеален? Не стол! Сережа. Улыбаюсь:

— Что перестать?

— Ты снова это делаешь.

— Что я делаю? — хлопаю ресницами, включая свою любимую функцию “дурочки”. — Я просто сижу.

Нет, я не “просто сижу”. Я обхватываю губами хрустальную стенку бокала, потягиваю маленькими глотками игристое и бессовестно разглядываю своего спутника. Снова. Изучаю каждую впадинку и морщинку, лучащуюся в уголках глаз, когда он улыбается. А эти ямочки на щеках? Да половина населения Земли душу дьяволу продадут за такие ямочки! Хочу поцеловать. Каждую из них…

Вздыхаю.

— Ты пожираешь меня взглядом, — укоризненно заявляет Нагорный, стукая по моему бокалу своим.

— Это разве плохо?

— Это прекрасно, но по шкале терпения я уже на отметке “бросай все на хрен и тащи ее в башню”.

— Тут нет башен.

— Неправильный замок.

— Мхм, — облизываю я губы, чувствуя горечь шампанского на языке.

— Карамелька, если продолжишь в том же духе, то весь мой настрой быть терпеливым и романтичным полетит к чертям.

— М-м, — мычу я, но взгляд не отвожу. — Хороший план.

— Хороший, говоришь? — кивает Сережа, залпом опрокидывая в себя все содержимое бокала. — Понял. — И, пока я рассматриваю его волнистые темно-русые кудряшки, которые с каждым движением парня забавно пружинят на макушке, Сережа двигает свой стул ко мне ближе. Садится плечом к плечу…

Э-эй, так не честно! Так глазеть на его милую моську гораздо сложнее.

Зато кое-кому делать кое-что другое значительно проще…

— Что ты делаешь? — хохочу я. Ладонь Сережи как бы невзначай оказывается у меня на коленке. И ползет все выше. И выше. Задирает платье, пробираясь под подол. Собирает за собой толпу хмельных мурашек, покорно следующих за своим “кукловодом” с криками: хотим еще! Выше. Больше. Сильнее!

— Как что? Проверяю.

— Что проверяешь?

— Бьется ли пульс.

— Открою тебе страшную тайну, — зажимаю своей ладошкой его ладонь у себя под сарафаном.

— Ну-ка?

— Там его не прощупать.

— Ты уверена?

— Более чем!

— И все-таки я попробую, — заявляет негодяй, легонько ущипнув меня за бедро. Улыбается и замирает. Смотрит глаза в глаза, немного хмуря брови, будто всерьез считает удары моего сердца в минуту. От каждого прикосновения Нагорного мое сердце трепещет, отбивая барабанную дробь. Пульс щупать нет никакого смысла. Он зашкаливает, превышая все допустимые нормы. Но Нагорный “считает”, а потом с умным видом знающего человека выдает:

— О-о, все плохо, Карамелька.

— Насколько?

— Пациент скорее мертв, чем жив.

— И что теперь делать?

— Срочно необходим непрямой массаж сердца и дыхание рот в рот.

Я смеюсь. Сережа подается вперед и чмокает меня в губы. В один уголок губ. В другой. Еще. И еще разок. Срывает поцелуй за поцелуем, бессовестно забираясь пальцами выше, поглаживая с внутренней стороны бедра.

Я перестаю дышать. Он добирается до полоски нижнего белья, касаясь подушечками кружева. Легонько надавливая, проводит сверху вниз. Я вздрагиваю, цепляясь пальцами за его запястье под моей юбкой. Позвоночник тысячами маленьких молний пронзает возбуждение. Выдаю севшим до хрипа шепотом:

— Сердце у меня выше, если что…

— Правда? А я-то думал…

Новая ласка. Новый вздох на грани со стоном:

— М-м, сдается мне, что у тебя весьма поверхностные познания в анатомии, Сереж.

— Я проходил ее ускоренный курс.

— Методом тыка, надо полагать?

Сережа смеется и одним рывком перетягивает меня со стула к себе на колени. Я взвизгиваю и усаживаюсь на него верхом, цепляясь пальцами за плечи. Голова немного идет кругом. И нет, не от алкоголя. Все тело бросает в жар. От макушки до пальчиков на ногах. Его возбужденное достоинство упирается мне между ног. А широкие ладони задирают мое платье до талии и сжимают попу, «насаживая» на себя еще теснее.

— А как же быть романтичным и не торопиться? — щекочу я своим носом его нос.

— Я просто пощупаю.

— Все еще пульс?

— Ну, разумеется!

Я подаюсь вперед и целую. Ерзаю на его коленях. Сережа щупает, как и обещал. Гладит, трогает и ласкает везде, куда способны добраться его горячие ладони. Не переходя допустимой грани, но едва сдерживая себя и меня. Будоражит! Поднимая волоски на руках дыбом от откровенных ласк и жадных поцелуев. Щедро наставляя на шее засос за засосом. Словно клеймит!

Я запрокидываю голову. Кусаю губы в кровь. Подставляясь, давая ему больше пространства для поцелуев. Если так пойдет и дальше, “башня” нам не понадобиться — все начнется прямо здесь…

Сережа

В верхней башке — атомный взрыв. В нижней — землетрясение и цунами. Вместо крови в венах пузырьки шампанского и раскаленное желание.

О да, невероятно, мать его!