(Не) курортный роман (СИ)

— Карамелька, — ржет Нагорный, удерживая меня на весу, — тут дети. Тихо.

— Да мне п… — мой рот закрывает широкая горячая мужская ладонь.

Федор подлетает к двери. Неловко врезавшись лбом в стекло, отлетает от него. Матерится. Заковыристо так, что мне и не снилось.

Я же настолько взбешена, что не могу даже оценить этот нелепейший жест бывшего, чтобы от души над ним посмеяться. Не успеваю прийти в себя, а он уже пулей вылетает из отеля. Бежит так быстро, что любой спринтер бы позавидовал. То-то же!

— Пусти меня! — дергаюсь я, когда шум вокруг стихает, а зрители медленно начинают расходиться. — Поставь меня на ноги! — вырываюсь из загребущих лап и оборачиваюсь.

Нагорный ржет. Откровенно и во всю свою нагло-довольную морду.

Я зло сдуваю с лица прядь, упавшую на глаза, и рычу:

— Хватит ржать! К тебе у меня тоже есть разговор!

— Мне тоже бежать? — веселится Сережа, подмигивая.

— Беги. Но тебя это точно не спасет.

Глава 36. Я хотел как лучше

Сергей

Идет…

Моя грозная малышка!

Шуршит большими тапками в сторону лифта. Сжимает кулачки. И раз за разом хмуро поглядывает в мою сторону.

Я улыбаюсь, как умственно отсталый.

Принцесса закатывает глаза и продолжает, гордо выпрямив спину, шествовать по лобби отеля, как гладиатор, в неравном бою сразивший льва. Ей только меча в руках не хватает. Народ перед ней и так, как море перед Моисеем, расступается. Кто ржет, кто фыркает, а кто восхищенно аплодирует.

Да, даже такие есть. В основном барышни. Видать, солидарность и прочие девчачьи штучки. Очень похоже, что в душе каждая вторая мечтает навешать хороших люлей своему бывшему. Не у всех духа хватает. И сил. А этой хватило. И того, и другого.

Моя девочка! Горжусь!

Я покорно иду за Карамелькой следом. Шаг в шаг. Так же молча захожу в лифт. Понимаю, что мне сейчас тоже прилетит за какие-то “грешки”. И даже догадываюсь, за “какие”. Но подпираю задницей стенку кабины и еще ярче лыблюсь во все тридцать два.

Стеф нажимает кнопку нашего этажа и бурчит:

— Чего?

— Ничего.

Мое сексуальное взбешенное облачко. Моя пантера! Свет моих очей и персональное солнце моей Вселенной. Ванильно? Да похрен!

Ох, как этот рыжий бежал. Как торопился! Чуть башкой не протаранил стеклянные двери. Кирпичей в штаны точно наложил достаточно. Классную взбучку Карамелька ему устроила. Бодрящую! Хотя я бы и сам перебздел, увидев Ростовцеву в полном невминозе и с таким диким взглядом, обращенным в мой адрес…

Я вообще не сразу сообразил, что происходит. Только натянул спортивные штаны, когда мой мобильник ожил звонком от администратора Александры. Ответил. На заднем плане ржач, вой, визги и шум. Девушка начала быстро тараторить и сбивчиво что-то объяснять. Честно? Я не понял ни хера! Кроме того, что моя “невеста” громит лобби и кого-то убивает. И этот кто-то — рыжий, худощавый и неприятный на лицо тип. Картинка сложилась моментально, как два и два.

Выбегал я из номера так быстро, что чуть не вынес дверь. Торопился, едва ли не перемахивая разом через пять ступенек. Летел вниз по лестнице на первый этаж. К месту действия прибыл в тот момент, когда моя кудрявая драконесса потянулась к тапке, собираясь зашвырнуть её в голову своему бывшему айтишнику. Будь там туфелька с каблуком поострее и подошвой потяжелее, я бы ее не тормозил. А что? Может, от удара мозги этого болвана встали бы на место. Но мягкой отельной тапкой такую тушу не прибьешь. Пришлось остановить. Но поржал я знатно.

И до сих пор не могу успокоиться. Это уже истеричное.

А Ростовцева — кремень! Выходит из лифта и дефилирует к номеру, каждым своим шагом демонстрируя раздражение. Замирает у двери, складывает руки на груди и ждет. Пока я открою.

Я открываю. Галантным жестом пропускаю ее вперед. Но в зачет мне это не идет и, как только дверь за нами закрывается, слышу злобное шипение:

— Нагорный, да ты совсем офонарел!

— Протестую! — вскидываюсь я. — Где доказательства?

— Ты копался в моем телефоне!

Мое облачко топает ножкой. Я мысленно вою. Я так и знал. Эта гнида успел нажаловаться. Прятаться за бабскую юбку — это же так по-мужски! Нет, все-таки надо было его догнать и дать хорошего пинка. Зря так быстро отпустили.

— Кто тебе такую чушь сказал, Карамелька? — включаю дурака.

— Угадай с трех раз, — щурится моя пантера.

— Пф! И ты ему поверила?

— А мне не верить? — заламывает бровь Карамелька. — Что ты решил за меня заступиться — не верить?

Хороший вопрос.

Я вскидываю руки:

— Так, подожди. Давай разберемся, что конкретно тебя злит? Что я послал твоего бывшего на хрен и сказал, чтобы он больше на твоем горизонте не маячил. Или…

— Или! Ты полез в мой телефон. Без спросу.

— Я не хотел, — вру. — Честно. Оно само.

— И ты ничего мне об этом не сказал!

— А сказать хотел.

— Тоже честно?

— Еще бы! — фыркаю я.

Карамелька качает головой:

— Ты еще и входящий удалил, да?

Я пожимаю плечами:

— Допустим, было дело.

— Что за самоуправство?

— Так получилось. Не злись, — я ловлю Ростовцеву в кольцо рук.

Она брыкается и вырывается.