Не люби меня

– Благодарю тебя. Большего и не требую. – Бог слегка склонил голову и поднялся из-за стола. – Будь добр, проводи Джесс домой, – попросил он Кейдена и, прежде чем кто-либо из нас двоих успел возразить, покинул комнату.

Вместе с остальными я вышла на террасу. Деревья покачивались на теплом ночном ветерке. В воздухе витали сосновые ароматы.

– Возможно, Агрий близко. – Я пыталась сквозь темноту разглядеть, что происходит на противоположной стороне поляны.

– С чего ты взяла? – Аполлон облокотился на перила веранды рядом со мной. – Ты видишь то, чего не видим мы?

– Я уже трижды встречалась с ним, – негромко произнесла я, понимая, что давно должна была рассказать об этом Зевсу. Почему мне раньше не пришло это в голову?

Кейден практически прижался к моей спине, будто хотел отгородить меня от всего на свете.

– Когда?

– В первый раз незадолго до аварии. Он стоял на обочине. Если честно, я помню только красные глаза.

– А во второй? – Голос Кейдена дрожал от напряжения, и я почувствовала, как его дыхание коснулось моего затылка.

– В тот день в лесу, когда ты встречался с отцом. Я уже собиралась бежать обратно, когда увидела его руку. – От одного только воспоминания у меня закружилась голова.

– Он шел за Иапетом. – Гера перевела взгляд с парней на Афину. – Вот как он нашел нас.

– Сегодня ночью он не появится, – заявил Аполлон, посмотрев в темное небо.

– Откуда ты знаешь?

– Полнолуние. Слишком светло для создания тьмы.

– Не знаю, успокаивает ли меня это, – с сарказмом ответила я и повернулась к Афине. – Ты идешь?

Гера защитным жестом обхватила падчерицу за плечи, и та прижалась к ней.

– Я сегодня переночую здесь. Надо многое обсудить. Уверена, Кейден проводит тебя.

Уверенность в нашем случае понятие относительное. Впрочем, какой у меня был выбор? Я поблагодарила Геру за ужин, помахала на прощание Аполлону и Афине и отправилась за Кейденом, который ждал меня у подножия лестницы.

Света фонарей, расположенных по обочинам дорожек, хватало, чтобы удерживать лесные тени на расстоянии. Мы молча шагали рядом.

– Не хочешь рассказать мне о своей семье? – через некоторое время спросил Кейден. – В конце концов, ты столько всего узнала о моей. Будет справедливо, если…

Я вздохнула.

– На самом деле не хочу. – Он молча ждал. – Я не люблю вспоминать о том, какой была моя жизнь, – немного погодя объяснила я. – Она кажется мне нереальной. Как будто все это время я двигалась вперед вслепую.

– Тогда ты была еще ребенком.

Под ногами, в такт нашим шагам, шуршали сосновые иголки, покрывшие тропинку. Наши ладони то и дело случайно соприкасались, отчего у меня ускорялся пульс. Мне потребовалась вся сила воли, чтобы скрестить руки на груди, вместо того чтобы взять его за руку. Но я уже достаточно опозорилась на сегодня. Не нужно было позволять ему целовать меня.

– Замерзла?

Я покачала головой, а потом все-таки начала рассказ:

– Отец бросил нас. Ни с того ни с сего. Завел любовницу, причем не первую, как я в итоге выяснила. Помимо всего прочего, он работал инвестиционным консультантом и годами обманывал своих клиентов, вытягивая из них деньги, уклонялся от налогов. Внезапно он исчез со всеми деньгами и молодой женщиной. Моя якобы идеальная жизнь лопнула как мыльный пузырь.

– Ты любила его? – Удивленная его вопросом, я посмотрела на Кейдена. Большинство людей интересовались, как я справилась с непредвиденной бедностью. – Вероятно, никто не способен разочаровать нас сильнее, чем собственные родители, – произнес он.

– Да, я очень его любила. Он был лучшим папой в мире. Полной противоположностью матери. Всегда веселый и в хорошем настроении. Из каждой своей поездки привозил нам с Фиби шоколад. Мы вместе ели его в постели тайком, потому что мама не разрешала. Он считал, что после чистки зубов шоколад становится особенно вкусным. – Я улыбнулась, вспомнив, как с наигранно серьезным лицом папа запрещал нам чистить зубы второй раз.

Кейден обнял меня за плечи, и я прильнула к нему. Хорошо, что он не сказал, как ему жаль. За прошлые два года я слышала это слишком часто.

– Что произошло после того, как он ушел?

– Мы на несколько недель превратились в самую обсуждаемую тему в Монтерее. Это маленький город. – Люди постоянно судачили о нас. Куда бы я ни пошла. Это было ужасно. – Потом появились представители налоговых органов и кредиторы, люди, которым отец задолжал денег. Они забрали все, что у нас было. Украшения моей матери, машины и наш дом, наконец. Я думала, хуже уже не будет. Но ошиблась. Мы арендовали крошечный домик прямо на побережье, обзавелись мебелью и всем необходимым. Я устроилась на работу в пиццерию. Кроме того, мама получала деньги из небольшого трастового фонда, созданного для нее родителями. Немного, но на жизнь хватало.

– А что самое худшее? – мягко спросил Кейден.

Я вдохнула полной грудью.