(Не) любимая жена Владыки драконов

…Через час я устаю от глупостей и нытья жены. Это невыносимо! Я и представить не мог, что Лейла настолько ленива. Драконица просто не хочет думать. Даже с моими подсказками она не продвинулась в расчетах.

— Из чего ты планируешь строить здание? — вздыхаю.

— Из камня, — хлопает ресницами.

— Прекрасно! Когда мы говорили о заборе, я упоминал, сколько стоит камень. Ты помнишь?

— Умоляю, владыка, перестаньте меня мучить… — шепчет Лейла и опускает голову.

— Мучить?! — грохаю кулаком по столу, и она вздрагивает. — Быть женой владыки — это не только трапезы у бассейна и дорогие украшения! — срываюсь на крик. — Сегодня я обрадовался, услышав от тебя о приюте, — заметив, что жена побледнела, я убавляю громкость. — Но это лишь слова… — вздыхаю тяжело. — Посмотри на Аишу, Лейла. Она встретила на базаре детей и приняла решение привезти их во дворец. Больше того! — поднимаю вверх указательный палец. — Аиша не испугалась и не поленилась отстоять своё мнение передо мной. Я уважаю такие поступки.

— Будто она считала, сколько казне обойдётся содержание этих детей во дворце, — фыркает драконица.

— Дело не в этом, — качаю головой. — Дело в желании помочь своему народу. У тебя его нет.

— Вы позволили Аише называть вас по имени, — у Лейлы дрожит подбородок. — А я… За всё время, что мы в браке, вы первый раз позвали меня в свои покои.

— И это было моей ошибкой. Впредь такое не повторится. Уходи.

Лейла хочет возразить, но, поймав мой суровый взгляд, решает не доводить дело до изгнания. Невозможно стать доброй и хорошей, если в душе плещется чёрная зависть.

Глава 31. Сплошные неожиданности

Глава 31. Сплошные неожиданности

— Какой ужас… — шепчу, разглядывая себя в зеркале.

Моё лицо, шея, плечи и руки похожи на контурную карту мира, которую кто-то раскрасил ярко-розовым фломастером. Рахат назвал это безобразие сыпью. Но сыпь — это точки или пятнышки! А тут…

— Простите, госпожа, я не знала, что вам нельзя есть тыхму, — Дамла уже полчаса рассыпается в извинениях.

Я и сама не знала. И вообще, это может быть не тыхма, а сладкий напиток, которым меня угостил Али. Или всё вместе. Откуда знать, на что у моего нового организма аллергия?

Я так разволновалась, увидев этот кошмар на коже, что забыла поговорить с Рахатом о Гюле. Но он обещал вернуться с мазью. Главное — снова не впасть в панику.

Боже, унесите отсюда зеркало! Я просто не могу перестать разглядывать себя!

Но есть и плюс — у меня нашлась причина не идти на ужин в покои мужа.

— Оно ещё и чешется, — едва не в кровь раздираю себе плечи ногтями.

— Госпожа, потерпите, скоро придёт лекарь, — успокаивает меня Уле.

— Ох… скорее бы, — ложусь на кровать. — Как Муса? — приподнимаю голову.

— Мальчик в порядке, — джинна демонстрирует мне голопопого мальчишку. — Сейчас поменяю пеленку, и будет совсем хорошо.

Что бы я делала без Уле? Она — моя спасительница. Особенно сейчас.

— Простите, госпожа… — Дамла снова заводит извинительную песню.

— О-о, не надо! — скорее прошу её замолчать. — Я не сержусь на тебя. Перестань причитать, пожалуйста. Лучше ужин мне принеси.

Есть я не буду. Просто хочу, чтобы служанка отвлеклась. А то совсем расквасилась и меня нервирует.

— Дождь стих, — джинна выглядывает в окно, — вынесу Мусу в сад. Пусть подышит свежим воздухом перед сном.

Я остаюсь в комнате одна. Стесняться некого, и я ползаю по кровати, пытаясь терпеть зуд. Но это невыносимо! Пятна ужасно чешутся. Хочется содрать с себя кожу.

— Госпожа? — в дверь заглядывает Рахат.

— Почему так долго?! — у меня нервы на пределе.

— Я ждал за порогом, когда ваша джинна объявит о моём визите… — оправдывается старик.

— Уле гуляет в саду с Мусой, — хнычу. — Спаси меня, Рахат! Всё дико чешется!

Лекарь семенит ко мне, согнув спину. Он принёс какую-то страшно вонючую мазь. Но я сейчас и навозом готова обмазаться, лишь бы помогло.

— Вам легче, госпожа? — интересуется лекарь минут через десять.

— Вроде бы…

Ещё немного чешется, но это ерунда. Терпеть вполне можно.

— Рад был помочь. Я могу идти?

— Нет, — сажусь на кровати. — Как там сироты? — начинаю разговор сильно издалека.

— У детей вши. Но этим уже занялись мои лекари, — отчитывается коротко.

— Я благодарна, что ты не отказался осмотреть этих детей лично, — иду к туалетному столику и достаю из ящичка награду, которую заранее приготовила. — Возьми, — протягиваю кошелёк Рахату.

— Не стоило, госпожа, — лекарь строит из себя скромнягу, но мешочек с монетами берёт. — Вы очень щедры.

— У меня есть ещё монеты для тебя, — намекаю недвусмысленно.

— Что я должен сделать? — Рахат схватывает на лету.

— Нужно осмотреть одну из служанок. Тайно. Никто не должен знать, что с ней.

— Хм-м… — лекарь чует подвох. — На что жалуется эта служанка?

— На тошноту по утрам и желание есть всё подряд без меры.

— Госпожа-а… — уголки губ старика ползут вниз. — Если прислужница в положении, я буду обязан сообщить владыке.

Я достаю из шкафчика ещё один кошелёк — поувесистее — и, немного подумав, добавляю к нему золотой перстень с большим красным камнем.