Не любовь

Мира вышла из сада во двор и остановилась в нескольких шагах от Юрьева. Заглянув ему за спину, удивилась, не увидев Степика и Андрея, и подняла на Гарика недоуменный взгляд, не понимая, зачем он приехал.

Мирослава не видела их с того дня, как столкнулась с Самариным на катке. Тогда, не простившись, она уехала в Старые Дороги. А мужчины, то ли обидевшись, то ли наконец смирившись, больше не появлялись на пороге ее дома. Покончено было с огромными пакетами продуктов, с желанием ее подкормить, с заботой и опекой, ненавязчивой, конечно, но все равно ощутимой, от которой девушке становилось не по себе и хотелось сбежать. Они даже не звонили, и Мира не знала, радоваться ли ей или огорчаться.

Правда, Андрей Ляхнович позванивал изредка. Он, в отличие от Рудинского и Юрьева, был не так горд и обидчив. Звонил просто поболтать, рассказывал что-то о себе, иногда упоминая друзей, интересовался ее делами. А сейчас приехал Гарик.

— Что-то случилось? — спросила Мира, забыв поздороваться.

— Нет, ничего не случилось. Просто… — Гарик запнулся и полез в карман куртки за сигаретами. Отвернувшись от девушки, прикурил, сделал пару затяжек, выбросил недокуренную сигарету и снова обернулся к ней. — Я приехал сказать тебе, что Катя ждет ребенка! — собравшись с духом, произнес он. — Моего ребенка!

— Здорово! Поздравляю, — спокойно отреагировала Мира, глядя прямо в его глаза. Ничего не отразилось на ее лице при этом известии. Девушка смотрела на Гарика, не очень-то понимая, зачем он все-таки приехал и что ему от нее нужно.

— Да, спасибо! — торопливо произнес Гарик, так, словно все предыдущие слова не являлись важными. — Я знаю, как порядочный человек должен на ней жениться, но… — Гарик шагнул к Мире и обеими ладонями взял ее безвольно повисшую руку, сжал пальцы. — Мира, уедем со мной! — сказал вдруг. — Давай уедем куда-нибудь далеко-далеко, забудем обо всем, начнем сначала и будем счастливы!

Но девушка лишь отрицательно покачала головой в ответ и высвободила свою руку.

— Мы не будем счастливы, Гарик! Неужели ты до сих пор ничего не понял? Со мной ты никогда не будешь счастлив! А Катя и ребенок… Ты сможешь оставить их, пожертвовать ими ради того, чего нет и не будет никогда?

— Я люблю тебя, Мира! Я всегда тебя любил! Знаю, я был идиотом, но если бы ты только позволила, я смог бы сделать тебя счастливой! Я бы на все пошел ради тебя! Если бы ты наконец отпустила его…

Мирослава невесело улыбнулась.

— Гарик, езжай домой! Женись на Кате, родите ребенка и будьте счастливы! Отпусти ты меня и пойми, как много ты теряешь, напрасно надеясь, что когда-нибудь я оценю это. Не оценю, Гарик! И счастья тебе не смогу дать! А Катя, я уверена, даст тебе то, чего никогда не было и не будет во мне! Прощай! — сказала Мира и, отвернувшись, подошла к калитке, отворила ее, вошла в сад и пошла, пригибаясь под яблоневыми ветками.

Гарик Юрьев остался стоять на месте, с сожалением и тоской глядя ей вслед.

Он женился летом. Мире они прислали чудное пригласительное, украшенное атласом и кружевом, но девушка на свадьбу не поехала. Сославшись на загруженность на работе, пожелала им долгой и счастливой совместной жизни. Катя немного расстроилась, она хотела бы продолжить знакомство с Мирославой. А Гарик, безусловно, понял, что не загруженность на работе помешала ей приехать. Мира просто не хотела, чтобы решительность Юрьева пошатнулась. Не стоило Гарику видеть ее. Лучше все забыть! К тому же не очень весело было бы, глядя на чужое счастье, еще глубже ощущать собственное одиночество.

Потом Андрей ей, конечно, в деталях рассказал и даже показал, как выглядели жених и невеста, сколько присутствовало приглашенных, в каком ресторане гуляли, кто были свидетелями и даже чем угощали и поили за столом…

После свадьбы Юрьевы улетели в Таиланд, вслед за ними в отпуск ушли Степик с Андреем. Отложив все дела и контракты, они две недели расслаблялись на Майорке. А Мира, погруженная в работу (летом всегда большой наплыв отдыхающих), мерила время отъездами и заездами и терпеливо ждала звонка Самарина. Он же звонить не торопился и, очевидно, не скучал, продолжая жить так, как ему хотелось. А хотелось ему, чтобы дома, в семье, царили полный покой и гармония, отношения с Линой не теряли остроты, и Мира, чтобы Мира тоже была, на всякий случай…

Но Мира не желала быть пешкой или игрушкой. Теряя терпение и самообладание, забывая обещания, данные ему и самой себе, она вновь и вновь набирала его номер.

Мира понимала, что теряет его. В те редкие встречи, которые все еще были, она изображала из себя веселую и озорную девочку, была страстной и искусной соблазнительницей, чувственной и неутолимой любовницей, ранимой и беззащитной красавицей, но все это уже не ново было для Вадима. Это не могло его удержать.

Самарин с легкостью и беспечностью пренебрегал тем, ради чего Гарик Юрьев и покойный Леша Поляков отдали бы все. Вадиму не нужно было столько, сколько девушка ему дарила. Он брал лишь необходимое количество, а остальное старательно не замечал, отворачиваясь спиной, и не видел, какую ей причиняет боль.