Не любовь

— Поздно уже, — нерешительно сказала Мира, делая маленький шажок в его сторону.

— Да, — согласился Самарин, не отрывая глаз от ее лица.

Он сделал шаг вперед и сходу схватил ее в охапку. Мира тихо ахнула и уткнулась лицом в его плечо.

— Ты дрожишь, — прошептал Вадим, наклоняясь и сильнее сжимая ее.

— Я боюсь, — негромко сказала она, чувствуя, как дрожь сотрясает тело.

— Я не обижу тебя, — с улыбкой и невероятной нежностью в голосе произнес он, легко коснувшись губами ее волос. Его прикосновения были легкими и нежными, возможно, он не хотел пугать Миру едва сдерживаемой страстью, но они казались девушке разрядами тока, пронзающими тело…

Мира подняла к нему глаза. Губы ее чуть приоткрылись, трогательно и соблазнительно. Вадим коснулся их своими губами.

Он снова и снова прикасался к ее губам нежными, легкими, дразнящими поцелуями, пока Мира сама не обвила руками его шею и не приникла к его губам долгим, страстным поцелуем.

И все. Исчезли сомнения, колебания и страхи. Окружающий мир исчез. Вдруг показалось, что они одни. Одни не только здесь, в пустом здании администрации, не только в «Береге роз» и даже не во всем мире. Они просто одни, мужчина и женщина, без прошлого, будущего и настоящего. И все стало неважным, неглавным, ненужным.

Прильнув друг к другу, они целовались, как безумные, и не могли насытиться. Как будто всю жизнь шли к этому моменту, как будто всю жизнь только этого и ждали. Наконец их губы, руки и тела соединились, и этого воссоединения было достаточно, чтобы вознестись на вершину счастья. Правда, потом Мира осознает, что для счастья этого недостаточно, но это будет потом…

А пока, нежась в его руках, касаясь губами его прохладной влажной кожи, слыша, как постепенно выравнивается его дыхание и бешеный ритм сердца приходит в норму, Мира чувствовала, как что-то растет в груди, сметая все преграды… И так легко становится. И хочется смеяться и плакать! Хочется обнять весь мир и, подкинув шапку в небо, заорать: «Ура!»

Никогда и ни с кем ей не было так хорошо в постели. Ни Леша, ни тем более Гарик не смогли разбудить в ней чувственности. Близость с ними не касалась ее сердца, не затрагивала душу, оставляя безучастной и холодной. Но с Самариным Мира ощутила себя настоящей, полноценной женщиной. Впрочем, нет, не с ним впервые испытала она удовольствие от интимной близости… Много лет назад, зимней морозной ночью, на одном хуторе в глубине леса, со всем пылом юного сердца она отдалась другому мужчине и в первый раз познала это невероятное удовольствие…

Где-то на краю сознания терялась, не решаясь оформиться в уверенность, мысль, что Вадим и есть тот таинственный мужчина с хутора, которому она отдала свое сердце. Их обоих звали одинаково, они даже похожи были. И оба сумели подарить невероятное наслаждение. Оба сумели коснуться ее сердца. И вместе с тем думать о них, как об одном человеке, не получалось. Несмотря на внешнее сходство, они все-таки отличались.

Тот Вадим — таинственный и загадочный — человек, однажды вошедший в ее жизнь и бесследно исчезнувший из нее.

А Самарин — обычный среднестатистический гражданин, муж, отец, инженер в «Береге роз». У него обычная жизнь, в которой вряд ли присутствовали когда-либо загадки и тайны, мало-мальски похожие на те, которыми был полон Вадим с хутора.

К тому же это было бы слишком просто. Ведь тогда, десять лет назад, она ждала его, ждала до последнего и долго, очень долго не могла смириться с тем, что уже никогда больше не увидит.

Поэтому и сейчас легче думать, что они разные, совершенно разные люди, чем примириться с мыслью, что Самарин и Вадим из ее юности — один и тот же человек.

Мира могла бы спросить у него, чтобы развеять сомнения, об этом, но не спросила. В его объятиях ей так хорошо, вопросы все испортят. А может быть, просто боялась потерять то единственное светлое, что продолжало жить в душе на протяжении стольких лет…

Уходить не хотелось. Холодная, сырая ночь, пустой дом в деревне и одиночество, всю жизнь преследующее ее, казались особенно невыносимыми. Вот так бы и нежиться в объятиях Вадима всю жизнь, до того хорошо, уютно и тепло в них было. Однако Вадим не предложил ей остаться. Мягко, нежно, но решительно вернул с небес на землю, напомнив, что в номере у него дети и ему необходимо вернуться. А еще следует помнить об осторожности и не забывать, что он женат.

Увидев, как наполнились слезами ее глаза, тут же покрыл их поцелуями.

— Мира, ты же взрослая девочка, должна понимать, так нужно! — сказал Самарин.

— Да-да, конечно, извини! — девушка смахнула слезинки и, быстро одевшись, позволила Вадиму проводить себя до машины, возле которой они еще долго целовались, рискуя быть замеченными охранником, а потом Мира села за руль, он захлопнул дверцу и еще некоторое время, засунув руки в карманы куртки, стоял и смотрел вслед удаляющимся габаритным огням.

Потом Самарин машинально вскинул руку и взглянул на часы. Стрелки показывали два пятнадцать ночи. Прошло всего несколько часов с тех пор, как Мирослава переступила порог его кабинета, а кажется, минула вечность.