Не любовью единой (Новеллы о женских судьбах)

Было ей восемьдесят пять лет. Она не знала, что потомки ее внучки Бланки, французские короли, начнут братоубийственную Столетнюю войну против потомков ее сына Иоанна Безземельного, в результате которой лишатся своих престолов и Плантагенеты, и Капетинги. Умирая, Алиенора слышала, как за окном ее кельи одна служанка рассказывала другой о маленькой, но прекрасной как цветок королеве Бланш. Алиенора улыбалась.

* * *

Алиенора умерла. Потом ее сравнивали то с Мессалиной, то с Мелюзиной была такая легендарная дама в средние века в Пуату, которая, когда ее застал муж с любовником, превратилась в змею и уползла. Впрочем, удивляться такому восприятию Алиеноры ее наследниками не стоит, ибо такова благодарность потомков во все времена. А времена между тем наступали невеселые. Вместе с последним вздохом Алиеноры закончилась целая эпоха в жизни христианского мира.

Близился закат средневековой Европы, приходили новые времена, через несколько десятилетий весь христианский мир, словно сойдя с ума, начнет непрекращающуюся веками междоусобную резню - сначала ради справедливости престолонаследия, а потом из-за того, у кого Бог более настоящий. Мы еще увидим в следующих новеллах, уже о других прекрасных избранницах Истории, к чему все это приведет. Наступали подлые времена.

Но пока Европа об этом не подозревает, еще продолжается век благородных рыцарей, прекрасных дам, пока при дворах поют баллады первого трубадура Гильома Аквитанского, девятого графа Пуату и дедушки Алиеноры, а она сама даже после смерти по-прежнему продолжает символизировать эталон образа Прекрасной Дамы.

Сердце я лишь той отдам,

Что красою подобна вам.

Если ж не найду такую,

То совсем я затоскую.

И верно, впору затосковать славному рыцарю и поэту Бертрану де Борну, верному вассалу и храброму бойцу Ричарда Львиное Сердце. Ибо нигде во время своих скитаний по миру он не видел женщину, подобную красотой и умом матери короля Алиеноре Аквитанской.

Но красавиц, что равны

Были б вам, весь мир пленяя

Блеском жизни и огня,

Нет как нет! Коль скоро

Вам под стать

Ни единой не сыскать,

Я возьму и здесь и там

Все у каждой по частям.

И красавицу иную

Обрету я - составную.

Бедный, бедный рыцарь де Борн, не он один вынужден отныне искать и собирать разлетевшиеся по свету черты и добродетели Алиеноры. С тех времен и до сих пор их ищут и еще долго будут искать рыцари всех времен и народов вторую Алиенору, и пока не найдут, видать, довольствоваться им, несчастным, красавицами иными - составными.

Аминь.

Две жизни Жанны д'Арк,

Орлеанской Девственницы

9 мая 1920 года папа Бенедикт XV огласил решение Римской курии: Жанна д'Арк причислена к лику святых. Это решение высшего суда Ватикана обошлось французскому правительству в тридцать миллионов золотых франков, ушедших на покрытие процедурных расходов. Так завершилась пятисотлетняя история Орлеанской Девы, которая стала святой для французского народа задолго до официального признания Ватикана. Тем не менее бессмысленные споры о том, кем была Жанна на самом деле и была ли она вообще, не утихают до сих пор. Конечно же Орлеанская Дева спасла Францию, но какой ценой - вот настоящая загадка Жанны д'Арк.

Пролог

Теплым майским утром 1431 года на площади Старого рынка в Руане собралась тысячная толпа зевак.

Все ждут появления Орлеанской Девы. А сама Жанна ждет своего часа в грязной и холодной тюремной камере. Вчера ее заставили надеть женское платье, но она смирилась и с этим. Последние сутки Жанна совсем не спала и без конца молилась.

Еще с ночи все подходы к Старому рынку перекрыли английские солдаты. И на самой площади их было не меньше восьмисот. Солнце стояло уже высоко, но приговоренной все нет. Прошел еще час мучительного ожидания, и вот наконец появился отряд из ста двадцати солдат. За их широкими плечами и частоколом копий едва виднелась маленькая женская фигурка. Ее лица не видно. Позорный колпак поверх капюшона надвинут до самого подбородка.

Костер уже сложен, в руках палача полыхает факел. Жанну подводят к столбу, заламывают и связывают сзади руки. Боль настолько сильна, что через некоторое время запястья немеют и перестают чувствовать веревки. В ушах звенит, она почти не слышит, что происходит. Прямо перед ней огромный деревянный щит, где большими буквами написаны обвинения и приговор. Палач подносит факел к поленнице. Солома, которой переложены дрова, вспыхивает как порох.

Нестерпимый жар. Потом страшная боль от ожога. Последнего крика осужденной никто не услышал, восторженный рев из тысячи глоток разлился над площадью и замер.

Подручные палача баграми с крючьями раскидали еще горящие поленья, чтобы показать зрителям обгоревшее женское тело. Узнать в черном трупе кого-либо было невозможно, огонь пожрал знакомые черты Жанны Девственницы, Жанны д'Арк...

Подручные палача снова забросали его поленьями, и пламя вспыхнуло с новой силой. Орлеанская Дева превращалась в пепел.

* * *