Не любовница

Она улыбалась и кивала — торжественно, как принцесса, которая согласилась выйти замуж за свинопаса. Принимала его поцелуи и ласки, робко откликалась, но Михаил тогда не довёл дело до конца — он, как неисправимый романтик, желал, чтобы первый раз у них случился после свадьбы, в первую брачную ночь. Что ж, ему тогда было восемнадцать, и подобный инфантилизм вполне объясним. Но теперь, вспоминая о собственных мечтах в то время, Михаил не мог не испытывать чувство горечи и стыда.

Да, ему было стыдно. За наивность, за слепую любовь, за веру и надежду — до последнего. Если бы он увидел и понял всё раньше… как поняла мама.

— Сынок, — вздохнула она, когда Михаил вывалил на неё новость о том, что Таня дала согласие на его предложение руки и сердца, — может, ты подождёшь пару лет?

— А чего ждать? — не понял он.

— Миш… — Мама вновь вздохнула. — Она ведь не любит тебя. Подожди немного, и сам поймёшь.

Михаил тогда смертельно обиделся на мать. Так обиделся, что до самой её смерти спустя два года — как и отец, она очень быстро сгорела от рака, — почти не разговаривал с ней. Мария Петровна не обижалась, не корила сына, не пыталась переубедить, но на их с Таней свадьбе почти не улыбалась.

Рождение Юры она ещё застала, подержала внука на руках. И сказала, ласково поглаживая его по мягким светлым волосикам:

— А может, и не права я… Может, всё ещё будет…

Михаил тогда не понял и не стал переспрашивать. Зато сейчас он понимал — мать надеялась, что они с Таней всё-таки будут счастливы, вопреки её нелюбви к нему.

Увы…

Михаил вылез из душевой кабины, вытерся полотенцем, надел халат и вышел в комнату. И сразу чертыхнулся — на пока ещё не разложенном диване в откровенном красном пеньюаре сидела Таня.

Неужели он забыл закрыть дверь? Да быть того не может, точно же закрывал!

— Не смотри на меня с таким удивлением, — улыбнулась жена, откидываясь на спинку дивана. В руках она держала бокалы с чем-то красным — видимо, вино притащила. — Я давно научилась открывать эту дурацкую дверь шпилькой, это совсем несложно.

— Рад, что ты сообщила мне об этом, — произнёс Михаил холодным тоном. — Теперь поставлю на дверь щеколду.

— Ладно тебе, Миш. — Таня встала, поставила бокалы на журнальный столик и медленно пошла к нему. Распахнула пеньюар — под ним не было бюстгальтера, зато были совершенно развратные трусы: с отверстием между ног, закрытым на молнию. — Давай сделаю тебе приятное? Как раньше.

Раньше… Да, когда-то секс у них был крышесносный. Однако воспоминания о тех временах здорово горчили — ведь потом выяснилось, что уже тогда у Тани был любовник. Или любовники.

Михаил понятия не имел, сколько в точности их было, и не горел желанием просвещаться.

— Тань… — начал он, ещё пытаясь быть вежливым и не слать жену матом на три буквы, но она вдруг опустилась перед ним на колени, и Михаил недоуменно замер. А Таня, воспользовавшись его секундным замешательством, распахнула полы халата и ткнулась губами в пах.

Сложно сохранять невозмутимость, когда женщина берёт тебя в рот, и Михаил прикрыл глаза, ощущая возбуждение пополам с брезгливостью. Толкнулся в глотку, положил ладони на Танины плечи и фыркнул со злостью:

— Не пойму, чем тебе поможет тот факт, что теперь я знаю — горловой минет ты делаешь как заправская шлюха?

Жена дёрнулась, как от удара, и он ожидал, что она вот-вот отстранится, но нет — только сильнее заработала языком и губами, всасывая его в себя, и Михаил, хмыкнув, тоже заработал корпусом, вколачиваясь в её горло — агрессивно и абсолютно без жалости, словно мечтал проткнуть. Он никогда не вёл себя так с женщинами раньше, никогда…

Почувствовав приближение финала, резко вышел и, выругавшись, кончил Тане на лицо.

Возбуждение сразу схлынуло, уступив место даже не брезгливости, а чему-то… ещё хуже.

— Вали-ка отсюда, пока я тебя не прибил, — прорычал Михаил, запахивая халат и отворачиваясь от жены, которая вытирала щёки и лоб собственным пеньюаром.

— Миш…

— Вали, я сказал! — рявкнул он и пошёл в ванную, чтобы принять душ ещё раз.

Когда через десять минут Михаил вновь шагнул в спальню, Тани здесь не было, и он вздохнул с облегчением.

Мерзость, какая же мерзость. И этой мерзостью пропитана вся его жизнь.

Глава 13

Оксана

На вечер пятницы был назначен новогодний корпоратив — хотя до Нового года оставалось ещё две недели. Но Алмазов, ещё в начале ноября давая Оксане задание позаботиться о бронировании ресторана, заранее сказал, что не будет против, если она не станет заказывать зал на двадцатые числа декабря. Цены в это время взлетали настолько, что можно было и разориться, оплачивая сотрудникам заслуженную пьянку.