Не любовница

Алмазов давно и ясно видел, что дочь пытается манипулировать и им, и Таней, используя как рычаг чувства родителей. Только разные чувства. У Михаила этим чувством была вина, а у жены — желание склеить семью. Маша не могла понимать истинные мотивы матери, но её желание угодить Михаилу замечала и умело играла на этом. И самое неприятное — из-за всего этого он был вынужден проводить больше времени не только с дочерью, но и с Таней, которую Маша стремилась как можно чаще подключать в своё общение с папой. Михаила это раздражало, но он молчал, не желая нервировать ребёнка. Просто отгораживался от Тани, как мог, крайне редко к ней обращался — лишь по необходимости — и почти никогда не смотрел на жену. Скорее всего, Маша это замечала, а потому и не прекращала попытки «помирить» родителей. Но вести себя иначе у Михаила всё равно не получилось бы.

Вечером в воскресенье он вспомнил, что обещал Оксане показать свои старые стихи, и долго рылся в письменном столе в поисках нужной тетрадки, с пожелтевшими от времени листами. Тетрадь была толстой, на пружинках, и по краям уже «замылилась», несмотря на то что Михаил тысячу лет не брал её в руки.

А теперь вот взял. И сел на диван, листая и просматривая даже не стихи, а собственные воспоминания.

Он безумно любил Таню, когда учился в школе. И потом, до определённого времени, тоже. Даже когда узнал про её измену, спустя пять лет после рождения Юры. Простил, поверил, принял её объяснения… Вспоминать об этом до сих пор было безмерно больно. И стыдно. Хотя, казалось бы, с чего — это ведь не он изменил, а она? Всё равно почему-то стыдно. Интересно, что насчёт этого стыда сказали бы психологи? С чем он связан, нормален ли вообще? Или это первый признак того, что у Михаила едет крыша?..

Поженились они почти сразу после окончания школы. Михаил пошёл учиться дальше, а Таня… Она какое-то время думала на эту тему, тем более что родители настаивали, а потом, узнав про беременность, махнула рукой.

— Выучусь, когда ребёнок станет постарше, — так она говорила в то время. Михаил ей верил. Тогда. Теперь же он подозревал, что Таня просто не хотела учиться, для этого и забеременела — чтобы к ней не приставали. Тем более что с Юрой очень сильно помогали её родители, пока были живы. Тесть Михаила умер, когда мальчику было два года, тёща прожила ещё несколько лет, не застав их с Таней скандал из-за открывшейся правды про Машу. Да и саму Машу не застала. Наверное, и хорошо, что не застала. Если конфликт из-за первой измены жены Михаил ещё смог скрыть от тёщи, то факт беременности от другого мужчины — маловероятно. Он и сам догадался почти сразу, как только увидел Машу. Но долго не хотел верить, надеялся…

Учился Михаил на экономическом факультете, но на вечернем — днём работал и домой приходил поздно. Юру видел только по выходным и по праздникам, старался проводить с ним каждую минуту, но всё равно переживал, что не даёт сыну достаточно внимания. И Тане не даёт. Но, когда Михаил пытался поговорить с ней об этом, Таня только беспечно улыбалась и говорила:

— Ну что ты, я всё понимаю!

И у Михаила сердце заходилось от гордости и любви к жене, такой понимающей, милой и родной. Таня не устраивала ему скандалов, не упрекала, не просила чаще оставаться дома, не канючила, что у них мало денег, и он в то время считал, что она действительно всё понимает про него и его загруженность.

На самом деле Тане было всё равно.

Нет, не совсем уж безразлично, разумеется. Но…

Главным для неё было получать удовольствие от жизни, не напрягаться и быть для своих близких идеалом (кем всегда считали её родители). Михаил тоже смотрел на Таню сквозь розовые очки и старался обеспечивать всем возможным комфортом. Она была девушкой неглупой и понимала, что второго такого мужа не найдёт, поэтому и не возникала. Но в действительности Тане было мало всего — и денег, и внимания. Настолько мало, что со временем она начала добирать и то и другое на стороне. Но тогда Михаил об этом не догадывался.

В то время он безумно уставал. Ещё на третьем курсе устроившись менеджером на фирму, производившую мебель, Михаил старался поскорее набраться опыта и продвинуться по службе, и ему это удалось. В результате к моменту окончания института Михаил работал уже главным менеджером и неплохо разбирался во всём, что касалось производства.

Идею организовать собственную фирму — пусть небольшую, но свою — он вынашивал долго. Страшно было, боялся прогореть. Но в итоге всё же решил рискнуть и… не прогадал. Хотя изначальное решение Михаил принимал на огромных эмоциях — узнав про измену Тани.

В тот день он встречался в ресторане в центре города с одним из иностранных партнёров, договаривался о поставках материалов. Сидел за стеклянной витриной за столиком, общался по-английски, сдержанно улыбаясь, и неожиданно — просто так — кинул мимолётный взгляд на улицу, на людей, которые шли мимо ресторана.

Улыбка тут же сползла с его лица, как вода стекает по стеклу. И эта вода проливалась на сердце дождём, собиралась внутри, давила, жгла, как раскалённая лава…