Не любовница

И сами стихи… Такие романтичные, чувственные, почти все — про любовь, некоторые даже были посвящены девочке по имени Таня. И Оксана вдруг ощутила, что немного завидует этой неведомой Тане — Оксане-то никто стихов не писал, да и вряд ли мог бы написать. Эта Таня наверняка красавица во вкусе Алмазова — высокая, фигуристая, с блестящими помпезно уложенными волосами, а не вороньим гнездом. И за волосы, и за фамилию Оксану в детстве даже дразнили Вороной. Она так радовалась, когда вышла замуж и стала носить фамилию Коли — Золотова. Оксана Золотова, красиво же! Но после развода не было ни малейшего желания оставлять что-то от Коли, и она вернула ненавистную фамилию. Пусть лучше так, чем вечное напоминание о предательстве когда-то любимого мужа.

А ведь Коля не то что стихов не писал, он даже почти не рисовал Оксану — под предлогом того, что у него не получаются её «дикие волосы». Оксана не обижалась — не получаются, так не получаются. Она вот вообще не особенно любила рисовать людей, хотя и умела.

Блин, и почему она сейчас думает о бывшем муже?! Да чёрт с ним! И в принципе с мужиками! Вот взять Алмазова. Эта Таня, наверное, его жена? Стихи, получается, он ей писал, и такие, что аж слёзы душат, а теперь изменяет направо и налево. Это что за любовь-то такая?! Или любовь была только в школе, а потом настали серые будни и, как сказал накануне отец Оксаны, захотелось остренького? Вот только её папа ограничился одним разом, а Михаил Борисович девиц меняет даже не как перчатки — как трусы!

Подобные мысли всё-таки заставили Оксану отложить чтение в сторону, но перед этим она пересмотрела около половины содержимого тетрадки. И после, работая в тот день, поневоле вспоминала прочитанное — кое-какие строчки въелись в мозг и не отпускали.

«Итак, она звалась Татьяной. Да, как у Пушкина! Я не смогу найти изъяны в её заманчивой красе…»

«А в волосах застыла осень, в глазах — весна, вода и лёд. Растает он и сердце спросит, огнём в тебя перетечёт…»

«Люблю тебя, как любят чудо. Боготворю, как жизни свет. И мы с тобою друг для друга — закат, и небо, и рассвет…»

Стихи были светлыми, наивными и детскими, но искренними и настоящими. И Оксане было горько осознавать, что в любом случае всё это осталось в прошлом. Даже если не рассматривать причину, ясно одно — больше Алмазов стихов не пишет, а значит…

Значит, его любовь к жене — так же, как Оксанина любовь к мужу, — осталась в прошлом. Вот только Оксана-то разведёнка, а он?..

Глава 25

Михаил

Вечером ему нужно было убегать пораньше — на встречу с представителями компании, которая лепила Алмазову сайт для розничных магазинов. «Лепила» в прямом смысле слова, как в той старой песенке — «из того, что было». А теперь всё это необходимо, по-видимому, полюбить, но у Михаила не получалось. И он собирался «насиловать» менеджеров до последнего, чтобы они допилили сайт. Пока тот смотрелся как большой привет из девяностых.

Алмазов вышел из кабинета, приблизился к шкафу, в котором висело его пальто, и вдруг уловил со стороны секретарской стойки какое-то движение. Обернулся — Оксана вставала из-за стола, и её пушистая голова торчала над стойкой. У Михаила моментально всё внутри затопило теплом, и, наверное, поэтому он ляпнул:

— Хотите поехать со мной?

Секретарь уставилась на него с удивлением, даже рот приоткрыла.

— А-а-а… — протянула, будто что-то припоминая, — у вас сейчас встреча с этими товарищами из веб-студии, которые делают сайт? Но чем я могу помочь? Они же не по-немецки будут разговаривать.

— Вы будете моей моральной поддержкой, — лукаво улыбнулся Михаил. — А то они, честно говоря, меня уже достали.

— Понима-а-аю, — кивнула Оксана, покосилась на часы, висевшие над входом, — было около пяти вечера. — Но мой рабочий день…

— Ваш рабочий день зависит от меня. Соглашайтесь. Ресторан тут недалеко, а потом я вас и домой отвезу.

— Ну, если отвезёте, — улыбнулась секретарь, и Михаил обрадовался. Неужели и правда согласится? — Сейчас, погодите, только компьютер выключу и оденусь. Две минуты.

— Да-да, конечно.

Оксана наклонилась над столом, и Алмазов сделал шаг вперёд, подходя ближе к стойке, чтобы видеть девушку. Такая кудрявая макушка… Безумно интересно, какие эти волосы на ощупь.

— А в кого вы такая кудрявая? — поинтересовался Михаил, пока Оксана выключала компьютер и надевала сапоги. Секретарь на него не смотрела, а вот сам Михаил ловил каждое её движение, невольно отмечая, насколько же сильно Оксана отличается от Тани. Его жена всегда, даже в юности, двигалась плавно и нарочито, она словно постоянно позировала фотографу. Оксана же явно вообще не думала о том, как выглядит со стороны. Могла бы использовать сапоги, чтобы выгодно продемонстрировать Михаилу точёные ноги, но ничего подобного ей в голову не пришло — Оксана просто вставила ноги в обувь, а потом быстро застегнула молнию.