Не любовница

Конечно, это было абсолютно неправильное решение, но Михаил подумал — а плевать. Он просто отвезёт Оксану туда и обратно. Даже пальцем не тронет. Только поговорит с ней немного, с ней так здорово и приятно разговаривать. Это же не преступление, наоборот — сделает доброе дело. Оксана вот его почти на себе тащила после корпоратива, пьяного в дупель, а он её никак не отблагодарил. Премию можно не считать — по-человечески не отблагодарил, оскорбил даже. Вот заодно и отблагодарит.

Михаил усмехнулся и покачал головой. Нет, ну он действительно как подросток — придумывает причины и оправдания для того, чтобы хоть немного побыть с девушкой, в которую влюблён. Совсем крышей потёк. Главное, Оксане этого не показывать, а то ещё сбежит куда подальше, и останется он ни с чем. А так она хотя бы просто рядом. В любую минуту можно позвать, чтобы всего лишь посмотреть на неё. И при этом постоянно терпеть боль в ладонях от дикого желания прикоснуться…

Без пяти четыре Михаил, по максимуму завершив все дела на сегодня, вышел из кабинета и подошёл к секретарской стойке, за которой пока ещё сидела Оксана и с серьёзным видом смотрела в монитор. На ней, как обычно, были надеты её нелепые очки в чёрной оправе, и Алмазов на мгновение замер, рассматривая девушку.

Нелепые… Да, безусловно. Так нелеп котёнок, который пытается гнаться за бантиком. Или ребёнок, надевающий мамины туфли. Или щенок, валяющийся на траве пузом кверху. Все они — нелепы, но при этом и милы до умопомрачения. Смотришь на них — и насмотреться не можешь, надышаться безмятежностью, счастьем и искренностью.

Вот и Оксана всегда завораживала его. А он-то думал… Идиот.

— Михаил Борисович? — Она подняла глаза. — Что-нибудь нужно? А то я сейчас уже ухожу.

— И я ухожу, — он кивнул. — Точнее, мы вместе уходим.

Оксана замерла, открыв рот. Потом вздрогнула и помотала головой.

— Нет-нет, не надо, я же сказала!

— Надо-надо, я тоже сказал. Вставай, одевайся-обувайся, и идём.

— Михаил Борисович…

— Оксана, — он подошёл ближе, облокотился о стойку, и навис над девушкой, как скала над морем, — пожалуйста, давай не будем препираться и терять время, а просто сделаем то, что я предлагаю. В конце концов, если бы не ты, я в пятницу действительно мог где-нибудь упасть и замёрзнуть. А я хочу помочь тебе сегодня. Договорились?

Она молчала, глядя на него с беспомощностью. Видимо, не хотела отвечать «да», но не представляла, как отделаться.

В конце концов, кашлянув, тихо произнесла:

— Михаил Борисович, но это… неправильно. Вы мой начальник, я ваш секретарь. Мы с вами и так уже вышли за рамки…

— Оксан, — перебил он её, улыбнувшись, — Костя Буданов, например, тоже вроде как мой подчинённый, однако я с ним пару раз в баню ходил. Это вообще возмутительно, да? В бане же все голые.

Губы Оксаны наконец дрогнули в улыбке.

— Ну вы сравнили, Михаил Борисович. Вы с Будановым в баню отдыхать ходили, а со мной что?

— А я и с тобой отдохну. С кошкой твоей заодно познакомлюсь. Ёлка, говоришь, её зовут? А почему, кстати?

— Это долгая история.

— Тогда собирайся, по дороге и расскажешь.

Оксана ещё несколько секунд сидела на месте, смотрела на Алмазова, и в её взгляде плескалось недоумение.

Он и сам, честно говоря, был от себя немного в шоке. Но… что только ни придумаешь, чтобы сходить на свидание с любимой девушкой.

Глава 38

Оксана

Садясь в машину Алмазова, Оксана диву давалась на саму себя. Надо было упираться до последнего, грозиться увольнением или хотя бы просто спросить откровенно, что шефу от неё нужно. Особенно с условием её непривлекательности. Но Оксане вообще не хотелось скандалить и выяснять отношения, да и не верила она, что у Алмазова может быть на её счёт хоть какой-то интерес. А внезапный порыв благородства, скорее всего, следует списать на обыкновенное чувство вины за оскорбление. Она ему помогла — он её обидел. Вот теперь и старается. Стихи показал, рисунки похвалил, таксистом подрабатывает. У богатых свои причуды, в общем.

Но историю нахождения и лечения Ёлки Оксана рассказала, пока они с шефом ехали к ней домой. Михаил Борисович слушал внимательно, вопросы задавал, и в конце концов сказал:

— Знаешь, всё это очень много говорит о тебе, как о человеке. Не каждый может устраивать сам себе проблемы, подбирая увечных животных. Я бы не смог, думаю.

— Тогда просто была такая ситуация, — пожала плечами Оксана. — Я сама была в полном раздрае. И когда увидела Ёлку, мне показалось, что она похожа на меня. Я тоже в тот момент будто бы находилась на обочине жизни, с черепно-мозговой травмой, сломанными конечностями и разбитым в кровь лицом.

— Она ждала смерти, — серьёзно заметил Михаил Борисович, — а пришла ты. И вернула её к жизни. Не удивительно, что всех остальных она опасается.

— Да, я её понимаю. Но всё же хочу, чтобы Ёлке стало полегче. Я раньше думала, это само пройдёт со временем, но что-то вот не проходит, и ваш субботний визит это отлично показал.

— Визит, — хмыкнул Алмазов. — Боюсь, это называется каким-то другим словом.

Оксана фыркнула, и тут шеф наконец вырулил к её дому.