Не люди

– Хреново, – вздохнул чужак. – Тогда вали, пока цел. Ты вроде парень неплохой, поэтому я тебя убивать не буду. Но больше не попадайся мне на пути, если хочешь жить.

– Погоди, – быстро сказал Хасл. Он обдумывал речь всю дорогу сюда, но сейчас все его доводы разбились о хладнокровие чужака. Единственное, что он мог – сказать правду. – Мне нужна твоя помощь.

Могильщик фыркнул.

– Тебе нужна моя помощь? И что же я должен сделать?

– Убить одного человека. Сукиного колдуна. Он живёт в Башне в центре Бергатта.

– Всего-то. – Чужак поднялся, нависая над Хаслом. – На самом деле, когда-то я готовился стать наёмным убийцей, жрецом самой смерти. Но я бросил это дело. Как-то совершенно неожиданно расхотел убивать за деньги, потому что понял – когда я убью кого-нибудь такого, какую-нибудь большую шишку, мне конец. Меня просто… выбросят. Заметут следы. Уберут свидетеля. К тому же, я просто устал убивать. Но так уж вышло, мне пришлось пришить несколько человек, уже будучи могильщиком. Допустим, сейчас я совмещаю в себе и наёмного убийцу, и могильщика. Могу грабить мёртвые города, а могу убивать за определённую плату. Но, признаюсь, грабить мёртвые города мне нравится куда больше, чем убивать, и это не последняя загвоздка в сложившейся ситуации. Наёмный убийца убивает за деньги, а могильщику для убийства нужен повод. Не вижу, чем ты мне можешь заплатить. Не вижу ни одного повода убивать какого-то незнакомого колдуна, разве что из неприязни ко всей их братии, но этого слишком мало.

Хасл лихорадочно соображал. Он предполагал, что будет так.

– У меня есть три кроны, – сказал охотник. – Я отдам их тебе.

– У тебя две кроны и девять грошей, и это деньги, которые принадлежали Шраму. Четверть его денег, если быть точным. Не самая хорошая идея платить человеку монетами, которые забрал с трупа его друга. Пусть убийца не ты или даже никто из ваших, эти деньги у тебя я не приму. Может, конечно, есть у тебя и свои монеты, но не думаю, что их хватит для оплаты рискованного заказа.

– Я знаю, кто убил твоего друга. Я помогу тебе отомстить. Это женщина, которая связана с колдуном.

Могильщик долгим и тяжёлым взглядом посмотрел на Хасла, но тот выдержал и не отвёл глаз.

– Я не лгу.

– Попробовал бы ты солгать. Допустим, этот повод мне ближе. Но иногда месть не стоит того, чтобы рисковать ради неё жизнью. Давай будем честны, она почти никогда этого не стоит. Только если погиб кто-то по-настоящему близкий, но таких в этом мире больше не осталось. У меня кончается терпение, человечек.

– Меня зовут Хасл.

– А меня Велион, – пожал плечами чужак. – Думаешь, то, что тебя зовут Хасл – это повод убить твоего Друга?

Конечно же, могильщик догадался, кого Хасл просит прикончить. И не далее, как этой ночью, сам охотник рассказывал о том, кто такой Друг. И что теперь делать? Оставалось только молить? Валяться на земле, хватать за колени? Или что-то ещё? Если бы этот Велион просто хотел уйти, он уже убрал бы Хасла с дороги. Или убил и ограбил. Но он продолжает слушать, не хочет уходить. Все эти жуткие гримасы, которые он корчил ночью, лишь игра загнанного в угол. Странно, но и могильщик теперь не казался охотнику таким уж плохим человеком. И почти даже перестал пугать.

– Если ты убьёшь Друга, я стану здесь главным, – сказал Хасл.

Это была правда. Почти. Но если они убьют Урмеру, никто не посмеет противиться ему, никто не пойдёт против его Дара.

– Твой мотив я понял. Не могу сказать, что поддерживаю тебя, но и против ничего не имею – это твоё личное дело. Да и за эти шрамы и то клеймо на груди я бы тоже захотел его прирезать. Вопрос не в том, почему ты идёшь на это дело. Какой резон этим заниматься мне?

– Если я стану главным, я разрешу тебе грабить Бергатт столько, сколько влезет. Ты же пришёл сюда за этим?

Могильщик посмотрел поверх головы Хасла в сторону руин. Он молчал.

– Совмести в себе убийцу и могильщика, – продолжил Хасл. – Помоги мне, и я помогу тебе. Помни, что я пошёл договариваться за тебя с другими.

– Под страхом смерти, – усмехнулся Велион. – Но это всё же не худший мотив. – Он думал всего несколько секунд. – Чёрт с тобой, давай убьём этого ублюдка, а я смогу заняться Бергаттом вплотную.

Велион протянул Хаслу ладонь, затянутую в чёрную кожу. Охотник сжал её, и это было самое омерзительное прикосновение в его жизни.

– Эти перчатки прокляты, – сказал он, отпуская руку могильщика.

– А то я не знаю. Отдыхай пока. Твои друзья наверняка захотят нас убить, едва мы отсюда высунемся, поэтому пойдём к этому твоему Другу ночью.

Глава двенадцатая. Дань павшим

Туман словно был живым. Возможно, дело в мерзкой погоде или противном ветерке, всё время тянущем в одну сторону, но Велиону иногда начинало казаться, что туман дышит. Слабо, неровно, как тяжело больной или умирающий, но дышит.