Не люди

— Неужели Крион? Ходили слухи, что он пропал где-то в этих краях после войны.

— Выродок давно сдох. Если бы он остался в живых, ни один маг не пережил бы войну.

— Нет, он не смог бы убить всех. А вот затаиться на время, копя силы, вполне мог. Это на него похоже.

— Согласна. Может, этот тот, кому мы помогали? Шемех?

— Нет. Он тоже мёртв, я была у него в логове и видела его обезглавленное тело. Кошки пожрали его плоть, и я выпила их энергию.

— Тогда никого, кроме Криона не остаётся?

— Есть местный маг, мальчишка, но Рука убила бы его своей мощью.

— Да, точно. Что будем делать с местными?

— Дыхание Низвергнутого здесь, но защита, которую выстроило это ничтожество Урмеру, хороша, её долго придётся ломать. Если я или ты потеряем тела, слишком долго придётся терпеть Обезьяну.

— Оставим всё так?

— Да. К тому же, что нам жалкая горсть жертв здесь, когда мы можем забрать энергию из соседнего города, если разрушим защиту с другой стороны.

— Сделаем это сейчас?

— Конечно. Можно сделать пару небольших дыр, чтобы Дыхание не распространилось быстро, иначе это вызовет панику. Ветер разнесёт заклинание далеко.

— Что ж, так и сделаем.

— Обезьяна не обрадуется тому, что мы не нашли Руку.

— Мы все расстроены.

Перед тем как уйти, существа синхронно подошли к одному из разлагающихся ошмётков Урмеру и, оторвав по куску, принялись так же синхронно жевать. Уже через миг чудовища испарились.

Хасл проснулся в тот же момент.

Сегодня, как и уже недели две подряд, на улице была зима, и глава выживших замёрз даже под одеялом. К тому же, Мирека ушла, и тепло её тела не согревало пастель.

Зато Хасла согрела мысль о том, что его жена беременна. Уже месяц она не роняла кровь.

Выбравшись из-под одеяла, он оделся и вышел на улицу.

Да, сегодня даже холоднее, чем обычно. Но жизнь в городе кипела.

Им пришлось собраться всем в одном месте. Не стало ни хуторян, ни изгоев, ни горожан, только люди. Конечно, Крамни противился, но когда ближайшее дерево едва не задушило норовистого пастуха, его люди быстро согласились перебраться в город, а уж без них ни он, ни Грала не выжили бы.

А всё из-за припасов, которые пришлось таскать из Бергатта. Это был тяжёлый труд — пока женщины послабее и дети убирали урожай, остальные переносили собранные овощи и фрукты. Пастушата перевели весь скот, потеряв единственную корову, угодившую в проклятье. Но больше никто не погиб, благо то буйство энергии, вызванное уничтожением «сигнализации», ещё лучше расчистило тропу из могильника.

Хоркле пересчитал припасы и пришёл к выводу, что их хватит на всех на два Йоля. Старик хоть как-то пытался отойти после убийства Хории, и работа ему помогла. Помог и Хасл, выяснивший, кто вогнал дочери хозяина таверны в рот нож в ту ночь, когда бунтари шли на штурм хутора. Сейчас тела убийц, вросшие в деревья, разлагались на выходе из города.

Возможно, они же выкопали тело убитого Сильгией могильщика и осквернили тело, отрубив голову.

Чуть дальше, у самого брюха Серого Зверя, воткнут кол, на котором покоится голова Шемеха. Она смотрит на проклятый туман, и, кажется, туман её испугался — в последние недели он отступил с насиженных мест.

Но этих людей должен объединять не только страх. Друга не только боялись, но и любили, пусть, он сам внушил им это лживое чувство. Хасл же был одним из них, те, что постарше, знали его с самого детства, а младшие восторгались его успехами в охоте. И каждый из них боялся убийцу Учителя и уважал обладателя Дара, сумевшего прогнать Серого Зверя. И в его правление уже жил первый младенец, на чьей коже сейчас не было ни единого шрама.

Мирека собирала стиранное бельё у площади.