Не лучший день хирурга Панкратова

– Сейчас вам сделаю укольчик, как Виктор Евгеньевич распорядился. И пройдет ваша температура, – улыбнулась она. Марина тщательно помыла руки под краном, надела перчатки и, набрав в шприц лекарство, подошла к нему: – А теперь начинаются неприятности: повернитесь, укол ниже пояса. – Панкратов нехотя повернулся, чуть оголился. – Смелее, что за стеснения, больше и ниже, – скомандовала Марина.

– Вот так лучше, – она вколола ему лекарство. – Теперь я все вам припомню, все мои обиды! – с усмешкой говорила она, массажируя ваткой место укола.

– Марина, прости, больше не буду, обещаю тебе, – изобразил Панкратов бодрое оживление.

– Поздно, Андрей Викторович, раньше надо было думать. -Она поправила постель, взбила подушки:

– Может, мы поедим немножко, я принесла с собой много вкусностей.

– У меня же операция предстоит, мне нельзя. Да и не хочется, по правде говоря, ничего. Спасибо, Марина, за заботу.

– Тогда попьем морса, он из клюквы и морошки, сплошные витамины. И никаких споров! – Она подняла его за плечи, попоила из поильника. Вытерла салфеткой губы. – Устали, Андрей Викторович?

– Немного, что-то ослаб я. У меня к тебе будет просьба, Марина. Поскольку я теперь числюсь пациентом, называй меня тоже по имени и на ты.

– Нет, я... Я не могу.

– Прошу тебя...

– Хорошо. Постараюсь. А теперь, – она чуть замялась, -давай немножечко поспим, Андрюша, – Марина поправила одеяло, подтянув его до подбородка, нежно провела рукой по голове.

Андрей глубоко вздохнул и к ее удивлению сразу же забылся тяжелым сном. И снилось ему, что он маленький мальчик. Он идет по бревну, которое у них в деревне было перекинуто через небольшой овражек. А на той стороне овражка стоит мама и манит его рукой: – Давай, сынок, иди ко мне! – И он пошел к ней, боясь оступиться, упасть... Всего один шаг остался! Но голова пошла кругом, и он полетел в темную бездну, крича: -Мама, мамочка!

Панкратов сразу же проснулся, весь мокрый от пота. Над ним склонилась Марина. Он впервые видел так близко ее лицо – нос с россыпью веснушек, каре-зеленые крапчатые глаза, полные тревоги. Положив смоченное холодной водой полотенце на лоб, она погладила его по волосам, приговаривая:

– Не надо кричать, Андрюшенька, все у нас хорошо. Это просто дурной сон. Закрывай глазки, будем спать. Вот молодец, послушный мальчик.

Он еле слышно сказал:

– Мама, – и опять провалился в темноту. И снова ему снился тот же сон, и снова его звала мама. Он снова падал в бездну, крича: – Мама, помоги мне!

Марина, прижавшись к нему щекой, зашептала:

– Не надо кричать, все будет хорошо, милый мой Андрюша. Она не слышала, как сзади тихо подошел Виктор Евгеньевич, тихо спросил:

– Ну, что? Все бредит?

Марина вскочила, волосы у нее растрепались.

– Да, только заснет, тут же начинает кричать. – Она с мольбой посмотрела на Виктора Евгеньевича: – Сделайте же что-нибудь, он совсем стал плохой, Виктор Евгеньевич!

– Тихо, не надо паниковать. Я уже распорядился, чтобы его брали. Позови Петра Петровича, он в ординаторской.

– Да, я сейчас... я быстро, – сорвалась Марина с места.

Через минуту вошел Петр, спросил:

– Ну что, Виктор Евгеньевич, пора? Наталья Петровна в операционной, специально осталась.

– Поднимайтесь, сэр, вас ждут великие дела! – Виктор пошевелил Андрея за ногу.

– Будем тебя брать в операционную.

Тот кивнул и опять закрыл глаза, шепнув:

– Марина.

Когда Панкратова выводили из кабинета, она его перекрестила. В коридоре, несмотря на поздний час, кажется, собрались все врачи отделения, хотя и делали вид, что заняты каким-нибудь делом. Все уже знали, что Панкратова будет оперировать доктор Антошкин, и одобряли решение заведующего. Не каждый мог бы так поступить!

Операцию вел Петр,

ассистировал ему Виктор Евгеньевич. На месте анестезиолога стояла Наталья Петровна.

– Скальпель, – попросил Петр. Взяв его, он на секунду задумался, как бы повторяя в мыслях ход операции. Тихо произнес традиционную фразу: – Ну, с Богом, – сделав широкие разрезы по боковым поверхностям пальца. Сразу же из разрезов обильно отошел гной. При ревизии установил, что гной затекает в область сустава, основной фаланги пальца, а это означало, что палец необходимо ампутировать

– Как Андрей? – спросил Виктор у Петровны.

– Спит, как дитя.

– Ну и хорошо. Нам придется ампутировать палец.

– А по-другому нельзя? – на всякий случай спросила она.

– Если бы было можно, не говорил, – отрезал Виктор. Наталья Петровна ничего не сказала, только развела руками.

– Давайте, коллега, действуй, – скомандовал он Антошкину. – К счастью, левая рука, для хирурга – не большая потеря, – добавил он.

Петр лишь на секунду замер, а в следующую быстрым движением удалил палец.

– Зашивать рану не надо, – негромко сказал Виктор. – Проходил, наверное, по хирургии, что при обширном воспалении надо создать хороший отток инфицированной жидкости, чтобы эта зараза не пошла выше, – на правах старшего заметил он. Остановив незначительное кровотечение и наложил повязку, Петр поблагодарил всех и, сбросив перчатки, вышел вслед за Виктором Евгеньевичем.