Не лучший день хирурга Панкратова

В наступившей тишине настойчиво падали в раковину капли, будто отсчитывая секунды. Обеим показалось, что прошла вечность. Панкратов лишь глухо откашлялся, не зная, что сказать. Петр тоже молчал. И вдруг его прорвало. Он заговорил быстро, срываясь на фальцет от волнения:

– Я вас очень прошу! Очень! Для вас это очередная игра, а для нее может стать трагедией. Вы пожилой человек, у вас есть семья. Если у вас в семье не совсем хорошо, ваше личное, чисто мужское дело, наладить эти отношения, а не ввергать порядочного человека в неразбериху...

«Вот засранец, чуть ли не в приказном порядке заставляет прекратить отношения, которые еще не начаты, мораль читает, понимаешь ли. Да еще пожилым человеком обозвал. Ты посмотри на него. Хорошего нахала пригрел у себя на груди», – крутилось в пылавшей от жара голове Панкратова.

– Я люблю ее! Да, да, люблю! Давно. Два года. Я хочу сделать Марине предложение, но сначала решил поговорить с вами.

– Нагородил ты сейчас, Петруха, восемь бочек арестантов. И с чего это ты взял, что я играю в какие-то игры? – начал слабым голосом Андрей Викторович. – И почему это я стал по твоей милости в один момент пожилым человеком? Потому что ты – мальчишка? Самоуверенный и наглый к тому же... -Отдышавшись, Андрей упал на подушки. – Почему это ты должен решать за кого-то, что и как надо делать? Да, Марина мне нравится. И возможно, я давно бы на ней женился, если бы у меня действительно не было семьи. А она у меня еще есть, а вернее, остались осколки от нее. И никто не имеет права мне говорить, как мне нужно поступать, ни директор, ни министр, ни даже наш президент. – Он остановился, отдышался. – А ты спросил у Марины, что ей хочется или не хочется в этой жизни? Или ты считаешь, что достаточно того, что ты сам по этому поводу думаешь? Запомни на всю жизнь: выбираем не мы. Выбирают они.

Панкратов остановился, стараясь справиться с одышкой. Откашлявшись, продолжил:

– И имей в виду, ничего не отменяется. Ты будешь оперировать... и я остаюсь по-прежнему твоим пациентом. И еще, последнее, может быть, тебе это и будет неприятно, но я должен сказать. Я попросил Марину помочь мне после операции, и она согласилась. Заметь, без всякого принуждения. Если Марина тебя полюбит, я только разведу руками и благословлю вас... У меня все. А теперь иди, отдохни. Похоже, надо скорее что-то предпринять с этой заразой, – он посмотрел на палец, – а то будет поздно.

Петр встал и, не глядя на Панкратова, медленно пошел к двери. Взявшись за ручку, он остановился:

– Извините меня... наверное, я был не прав. Я буду вас оперировать и... спасибо за доверие! – Петр вылетел из кабинета.

Оставшись вновь в одиночестве, Андрей Викторович, улыбнувшись, заметил:

«Как бы не прирезал, больно уж строго я его отсчитал. -А ведь он абсолютно прав, какой из меня юноша. Я самый настоящий дед. Если бы Вадька женился, то я уже вполне мог стать дедом. До чего почетное звание!».

Без стука вошел, а правильнее сказать, ввалился Виктор. И прямо с порога с несвойственным ему волнением затараторил:

– Только что заседание комиссии кончилось. Ты не представляешь, Андрюха, наш Кефирыч, похоже, совершенно свихнулся: и визжал, и кричал, и ногами стучал! И главное на нас бочку катил. Что он был против этой ампутации. Что хирурги абсолютно не прислушиваются к его советам и молодым все передоверяют. А в результате получаются вот такие результаты. Мол, Панкратов без сознания, в отделении разброд и шатание. И к этому знаешь что подвел – общак! Так прямо и сказал: в результате полного самовольства допускаются возмутительные финансовые махинации!

– Но не в свой же карман Панкратов деньги брал! – кричали наши.

– А вот это и предстоит проверить! – рявкнул Кефирыч и тут же ушел при полном возмущении зала. Все врачи были за тебя, старик.

– Верно говорила Петровна, что придет момент, и они прижмут меня... Ерунда все это! Хреновина. Забудем.

– Забудем, – согласился Виктор. – А как у нас здесь дела? Давай посмотрим температуру. Ого, 39,5. Ты что же, старичок, подводишь нас. Придется сделать жаропонижающий укол. Я сейчас позову сестричку.

В дверях Виктор столкнулся с Мариной. В руках она держала большой целлофановый пакет.

– Привет, Мариночка, – обрадовался он. – Что, вторая смена пришла?

– Здравствуйте, Виктор Евгеньевич. Вот обещала Андрею Викторовичу посидеть с ним. Как он?

Кирюхин прикрыл дверь, чтобы не слышал Андрей.

– Все так же, температура по-прежнему высока, да еще и озноб. Это особенно беспокоит. Полагаю, что сегодня его все-таки придется оперировать, до завтра опасно затягивать. Ну, да ладно... Ты, Марина, сейчас сделай ему жаропонижающее. А что капать, там все расписано в листе назначения. Вот такие пироги... пироги с капустой, – задумался он, пропуская ее в кабинет.

Услышав шаги, Панкратов открыл глаза и, увидев ее, улыбнулся.

– Марина, ты пришла, – услышала она его слабый голос, -я очень рад.