Не мамкай!

И еще про самостоятельность. Родители младших школьников ломают голову – в каком возрасте допустимо отпускать детей самостоятельно доходить до школы и возвращаться. Однозначного ответа нет и быть не может.

Мы, мое поколение, сами себя водили в детский сад, записывали в секции, ездили на эти секции на другой конец города. Родители иногда и не знали, чем мы занимаемся. Вопросов к нам возникало ровно два: «Поел? Уроки сделал?» Все. Да, тогда все смеялись над Ромкой, которого бабушка водила в школу аж во втором классе. И неважно, что Ромка, живший рядом со станцией электрички, в школу добирался через железнодорожные пути без всякого перехода. Бегом через рельсы. Бабушке было проще довести любимого внука до школы, чем сидеть и пить валокордин – дошел, не дошел? На том участке люди часто попадали под поезд. Мобильных телефонов еще не существовало, как и эсэмэс-оповещений.

Вася стал самостоятельно ходить в школу во втором классе, одним из первых, чем очень гордился. Школа находится в трех минутах ходьбы, но я выпадала с балкона тринадцатого этажа, глядя, как он бежит по дорожке.

Когда спустя восемь лет дочь пошла в эту же школу, ситуация изменилась. Провожали всех детей без исключения. И никто не смеялся над теми, кто «с сопровождением».

В шестом классе мы всей семьей приняли решение, что Сима может ходить в школу сама. Я устроила по этому случаю торжественный завтрак. Даже Василий встал пораньше, чтобы проводить в коридоре младшую сестру в первый самостоятельный поход. Мы вышли на лестничную клетку, вызвали лифт. Пока ждали, расцеловались по пятому кругу. Сима пообещала позвонить, когда окажется в классе. Опять поцеловались. Приехал лифт, Сима в него торжественно вошла… И, собственно, все. Никто никуда не уехал. Лифт в нашем доме, настроенный на безопасность пассажиров, на Симу, весом меньше тридцати килограммов, просто не реагировал. И везти отказывался.

– Может, ей пятилитровую бутылку с водой в лифт ставить? Или даже две? – задумчиво предложил сын.

Так что наша самостоятельность закончилась в то же утро. Кажется, нам придется сопровождать дочь в школу еще долго – вес ей, как спортсменке, набирать нельзя.

Зато каково было мое счастье, когда мы с дочерью и самокатом, решив воспользоваться грузовым лифтом, никуда не уехали.

– Ура! Я худая! – кричала я от счастья. – На меня лифт тоже не реагирует!

Любовь и булочки

– Лен, все в порядке? – спросила я приятельницу, маму троих детей. Старшая и средняя дочки были на тренировке, а младшая – полуторагодовалая Настюша – догрызала печенье. Точнее упаковку печенья, игнорируя содержимое.

– Теперь я знаю, как выглядит национальная одежда бурятских и калмыцких женщин, – ответила Лена, пребывая в некотором ступоре. – А ты знаешь?

– Знаю, я два раза в первом классе училась, – рассмеялась я.

– Нет, третий раз я не переживу, – объявила Лена, глядя на Настюшу, которая продолжала наслаждаться вкусом картона.

В первый класс в этом году пошла средняя дочь Лены – Ариша. И все было бы ничего, если бы в тот же класс не пошел лучший друг Ариши по детскому саду Елисей. Хотя должен был учиться в другом классе.

Подружились они после того, как тонкая, нежная, худенькая, как березка, Ариша защитила Елисея от мальчишек. Елисей – выше всех детей на две головы и шире раза в три, не отличался примерным поведением. То куртку чужую на шкафчик закидывал, то игрушки отбирал, то мячом в лицо мог «случайно» попасть. Мальчишки догадались скооперироваться и задавить его не силой, а количеством. Ариша, увидев, что на Елисея надвигаются четверо борцов за справедливость, встала перед ним, заслонила собственным худеньким телом и расставила руки. Нападавшие опешили и затормозили.

– Ариш, ты это, только держись, – подбадривал Елисей, вцепившись в Аришу и выставив ее как щит.

Мальчишки, конечно, отступили. Ариша была счастлива, что предотвратила неравный бой и несправедливость. Елисей тоже был рад, что не получил вполне заслуженных люлей.

После этого мальчик решил, что Ариша – его судьба. Лучший друг, будущая жена и счастье всей его жизни. Девочка была не против и сказала «да».

При этом родители Елисея не вызывали у Лены ни малейшей симпатии. И даже бесили, говоря откровенно.

– Здравствуйте, мама Арины, – приветствовал Лену папа Елисея, хотя прекрасно знал, как ее зовут.

– Доброе утро, папа Елисея, – парировала Лена.

Мама Елисея, решив подружиться семьями, спросила, кем Лена работает. Лена ответила, что работает всем, кем угодно, но в основном матерью троих детей на полной ставке. Без выходных и проходных. А еще подрабатывает таксистом, отвозя и привозя детей на секции и кружки. И немножко шьет и вяжет. Но только тогда, когда перестает делать домашние паштеты и печь трехъярусные торты.

На маму мальчика достижения Лены не произвели никакого впечатления. Она таким тоном объявила, что работает коучем, будто занималась атомной физикой.