Не мешайте палачу

– Мне казалось, что сохранение вашего секрета имеет некоторую цену, – заметил Чинцов.

– А сохранение ваших секретов, выходит, цены не имеет? Вы согласны с тем, что происхождение ваших денег, полученных от Малькова, будет предано огласке и уголовному преследованию? Григорий Валентинович, мы оба будем молчать и таким образом расплатимся друг с другом. А миллион вы отдадите мне. Если вас это не устраивает, просто не принимайте мою помощь. Я же не навязываюсь вам. И обид никаких не будет, честное слово.

– Нет-нет, я согласен, – вздохнул Чинцов. – Меня все устраивает. Мы договорились.

– Ну вот и славно, – улыбнулся Антон Андреевич. – В таком случае – по машинам?

Чинцов вернулся в машину. Ему стало легче. Конечно, с миллионом придется проститься, но, глядя правде в глаза, он и не смог бы его отработать без Павла. А надеяться на то, что за десять дней удастся его разыскать и уговорить работать, никаких оснований не было. Зато двести тысяч за отъезд военачальника из Грозного он уж как-нибудь сделает!

* * *

Виктор Алексеевич Гордеев задумчиво глядел на Юру Короткова, обдумывая ту информацию, которую только что услышал. Короткову было поручено выяснить, кто такой Григорий Валентинович Чинцов, чем живет и дышит и почему двое мужчин, разъезжающих на его машине, упорно попадаются на пути Анастасии Каменской. Юра узнал, что Чинцов работает в аппарате Государственной думы, а двое мужчин, ездящих на его серебристом автомобиле марки «Ауди» 1991 года выпуска, это Сергей Яковлев и Николай Обидин. Коротков тоже их узнал, именно они были в Самаре и Уральске. Стало быть, изначально им нужен был Сауляк, а вовсе не Анастасия. По всей вероятности, как раз Чинцова и его парней имел в виду Антон Андреевич Минаев, когда говорил своему другу генералу Коновалову о том, что за Сауляком начнется охота. До этого момента все сходилось.

А потом Коротков сообщил, что Чинцов ездил за город и посетил дом весьма известной в политических кругах личности. И все бы ничего, но среди гостей этого политика в те же часы был и сам Антон Андреевич Минаев. Более того, на обратной дороге в Москву Минаев и Чинцов делали остановку и о чем-то говорили. И это полковнику Гордееву очень не понравилось. Если с самого начала генерал Минаев заявил себя противником Чинцова, то почему сейчас они оказались в одной упряжке? Виктор Алексеевич терпеть не мог политических интриг, но ему очень не хотелось, чтобы в результате этих игр пострадала Настя. Ведь камнем преткновения с самого начала был Сауляк. А Настя помогла его вывезти прямо из-под носа у людей Чинцова. И если Минаев и Чинцов сумели договориться, то как знать, не скажется ли это на Каменской?

– Но ведь Настасья выполняла просьбу Минаева, – говорил Коротков. – Неужели вы думаете, что он отплатит ей черной неблагодарностью?

– А кто его знает, – задумчиво качал головой Виктор Алексеевич. – Нынче вошло в моду сдавать своих друзей и помощников. Я вот думаю, говорить Настасье про Минаева или не надо пока. Как ты считаешь?

– Я бы сказал. Глядишь, она что-нибудь и придумает.

– Придумает, – передразнил его полковник. – Конечно, тебе только это в голову и приходит. Привык относиться к ней как к аппарату для производства идей. А о том, что она испугается, ты не подумал? У нее, между прочим, тоже нервы есть. Как бы ты себя почувствовал, если бы узнал, что тебя могут использовать как разменную карту в игре между Думой и ФСБ?

– Наверное, плохо, – согласился Коротков. – Но вы Аську со мной не равняйте, она другая. Ей чем труднее – тем интереснее. У нее голова по-другому устроена.

– Да речь идет не о том, что труднее, а о том, что опаснее, – с досадой ответил Гордеев. – Ладно, я принял решение. Настасье пока ни слова. Где Селуянов?

– Бегает, – пожал плечами Коротков. – Где же ему быть? На задании.

– Как появится – сразу ко мне. Оба. И молчи, ради Бога, Коротков. Я знаю, ты с Настасьей дружишь много лет, и у тебя появилась отвратительная привычка все ей рассказывать и всем сразу же делиться. Хоть слово ей вымолвишь про Минаева и Чинцова – башку оторву вместе с ногами и уволю к чертовой матери. Уяснил?

После ухода Короткова Виктор Алексеевич еще какое-то время посидел в задумчивости, потом решительно поднялся, надел пальто, запер кабинет и покинул здание на Петровке.

* * *

– Как тебе моя Анастасия? – спросил Виктор Алексеевич. – Жалоб нет на ее работу?

– А ты, можно подумать, приехал для того, чтобы об этом спросить, – отпарировал Коновалов. – Не темни, Виктор. Какая нужда у тебя?

– Нет, Александр Семенович, это у тебя нужда, не у меня. Но я, памятуя нашу с тобой старую дружбу, а также тот факт, что ты все-таки являешься моим начальником, хоть и не прямым, сам к тебе приехал.

– Ну-ка, ну-ка, – заинтересованно проговорил Коновалов. – Послушаем.

– Ты зачем же, Александр Семенович, девочку мою подставляешь, а? Я разве для этого ей твое задание поручил? Неблагородно ты поступаешь.

– А попонятней можно? – насторожился начальник главка.

– Нельзя попонятней, – сердито откликнулся Гордеев. – Сам ничего не понимаю. Кто такой этот твой Минаев?