Не место для людей (авторская версия)

— Вот и правильно, — одобрила Тэль. — Сходи. А я сделаю тебе нормальный завтрак. Аппетит-то драконий, небось?

— Я летел от самых Серых Пределов, — кивнул Виктор. И, чуть смутившись, добавил: — Над озёрами я сожрал стаю гусей. Ну, не целую стаю, трёх или четырёх.

— Живыми? — ужаснулась Тэль.

— Нет, огнём дохнул, они запеклись. И похватал, когда падали.

Тэль пожала плечами и философски заметила:

— Что поделать, такая у них судьба. Хотя лучше было бы ощипать и выпотрошить… Иди, поговори с дочкой. И зубы почисть!

Виктор улыбнулся и вышел. Тэль, качая головой и улыбаясь чему-то своему, открыла буфет. Задумчиво посмотрела на горшок с овсяным толокном.

— Тэль! — раздался крик.

И через мгновение Виктор ссыпался вниз по лестнице, растерянный и испуганный.

— Нотти в комнате нет! — крикнул он. — Её нет, и там… там…

Тэль, не спрашивая ничего, бросилась наверх.

* * *

Нотти оторвала голову от подушки и присела на кровати. Она даже не испугалась — возмутилась. Никто не должен входить без спроса, она это знала с самого детства! Даже мама стучала, прежде чем войти, даже папа. Разве что несносный Всеволод мог ворваться к сестре без приглашения.

Но в комнате не было ни папы, ни мамы, ни брата. У окна, спиной к ней стоял невысокий пузатый дядька…

— Обжора! — возмущённо сказала Нотти. — Ты… да как ты… как ты мог войти!

— В Замок бы не вошёл, ни-ни… — вздохнул Обжора, оборачиваясь. — Если хозяева уже там, то мне вход заповедан, ворота заперты, пути запечатаны, строго-настрого! А сюда… тяжело, конечно. Но могу!

Сейчас Обжора выглядел поприличнее, чем на морском берегу. Он всё так же носил рабочий комбинезон, вот только почище и поновее. И волосы были причёсаны, и усы подстрижены, и даже ботинки на ногах начищены. То ли коренастый работяга, то ли высокорослый гном.

Вот только он ни тем, ни другим не был.

— Ты, порождение Хаоса… — воскликнула Нотти с презрением. — Я позову отца, и ты поплатишься!

— Ну зови, зови, если хошь всю жизнь пробыть папиной Единорожкой… — фыркнул Обжора. — Мне что с того? Как вошёл, так и уйду. Тебе же хуже.

— Почему это? — спросила Нотти с подозрением.

— Почему? — удивился Обжора. — Не ты ли сейчас плакала, печалилась? Ах, почему ж я тут родилась!

Он на удивление удачно передразнил голос Нотти, и та нахмурилась.

— Объясняю! — быстро сказал Обжора. — Вопрос твой смысла, конечно, не имеет. Родилась бы в иной семье — была бы совсем другой. Так уж повелось, что клан ваш хоть и зовётся Драконьим, но девочки в нём рождаются Единорожками, а мальчики Драконами. Как правило… Тебе дана огромная сила, хоть ты по неразумению своему и мечтаешь об ином. Так что не печалиться тебе надо, а принять свой удел, повзрослеть. Как положено. Как случилось с твоей матерью, как случается с каждой Единорожкой.

— Ещё раз скажешь «Единорожка» — закричу! — пригрозила Нотти.

Обжора примиряюще поднял руки:

— Хорошо, хорошо. Единорог. Теперь слушай меня, времени у нас мало. Сейчас твой отец поворчит, да и пойдёт к тебе мириться. Он же у тебя хороший, добрый, — Обжора насмешливо фыркнул. — Тебе решать, пришёл твой час или нет.

— Что ещё за час? — спросила Нотти. Полезла в тумбочку, достала носовой платок, протёрла глаза, потом шумно, демонстративно высморкалась. Не собирается она разводить политес с тем, кто вообще человеком не является!

Обжора, видимо, убедившись, что завладел её вниманием, не спешил. Прошёлся по комнате, с любопытством изучая вещи. Мебель — красивая, резная, из белого лакированного дерева, его не заинтересовала, висящие в открытом шкафу платья и прочие Ноттины тряпки тоже (хотя Нотти и покраснела слегка, обнаружив, что даже бельё доступно чужому взгляду). А вот патефон, привезённый папой с Изнанки и исправно работающий в Срединном Мире, его привлёк.

— Ух ты… знатная машинка… — пробормотал Обжора. — Эн Эм пять сто два… Ух ты.

— Хиз Мастер Войс сто два! — с презрением поправила его Нотти. — Голос его хозяина, модель сто вторая! Это английский язык, балбес!

— How am I supposed to know English? — ответил Обжора. — Напридумывают языков, ну как дети, чесслово!

Он взял из стопки пластинку, положил на диск. Тщательно осмотрел иглу, нахмурился, после чего заточил ногтем, роняя на пол мягкую железную стружку.

— Запомни, одна сторона — одна иголка! — он погрозил Нотти пальцем. И запустил патефон.

— Я летаю в разные края,

Кто же знает, где мы завтра будем.

Дождик привожу в пустыню я,

Солнце раздаю хорошим людям1… — мягко запел Марк Бернес.

Обжора ухмыльнулся и неуклюже протанцевал пару шагов взад-вперёд.

— Говори, — сказала Нотти. — Я слушаю тебя.

— Вот это лучше, — одобрил Обжора. — Значит так, девочка. Силу свою настоящую вы, Драконы и Единороги, обретаете не сразу от рождения. Такова ваша особенность. И случается это в тот момент, когда мироздание в опасности. Вот и сейчас, чую я, такой час пришёл. Да и ты это знаешь, иначе не кидалась бы из стороны в сторону, слушала бы свои пластинки, волшебством игралась, шоколад лопала…

Нотти покраснела. Шоколад она действительно любила и считала это досадной слабостью.

— Хочешь, я с тобой заговорю,

Руку дам и станет путь короче.