Не мяукайте с неизвестными

Ах да, ведь соседка вернулась, нашла его записку и, наверное, позвонила ему, вот он и идет к ней, чтобы попытаться – попытаться что? Склеить их разбитые отношения? Восстановить несуществующую семью?

Впрочем, все это Надежду нисколько не касается. Она отныне не интересуется чужими делами, не вмешивается в них и живет исключительно собственной жизнью.

Она даже замедлила шаг, чтобы не сталкиваться с Вадимом перед подъездом. Пусть сам звонит по домофону жене, пусть она сама решает, пускать его в дом или не пускать. Пусть сами разбираются в своих отношениях!

Вадим первым дошел до перекрестка, взглянул на светофор и ступил на мостовую. Надежда невольно следила за ним. Вот он дошел до середины перехода, взглянул направо…

Надежда моргнула, на секунду опустила веки.

Вдруг раздался шум автомобиля, скрежет покрышек, звук удара и резкий, страшный крик, тут же захлебнувшийся в странном хлюпающем звуке…

Надежда широко открыла глаза. Там, где только что стоял высокий молодой мужчина, теперь лежала какая-то бесформенная куча, а от нее на страшной скорости удалялся темный автомобиль.

Ахнув, Надежда бросилась вперед, к месту происшествия.

Улица, на которой только что никого не было, внезапно заполнилась людьми. Вокруг лежащего на мостовой образовался плотный взволнованный круг.

Люди жадны до кровавых, щекочущих нервы зрелищ. В Средние века они превращали в зрелища публичные казни еретиков и преступников, теперь, когда нравы общества несколько смягчились и казни не устраивают на площадях, бессердечные зеваки считают развлечением чью-то случайную смерть.

Надежда кое-как протиснулась пусть не в самую середину круга, в середине стояли насмерть, но туда, где через плечи и спины можно было что-то увидеть.

Она разглядела широко открытые голубые глаза, темные, удивленно поднятые брови и лужу алой крови на мостовой. Даже мертвый, Вадим был неприлично, избыточно красив какой-то не мужской, рекламной, глянцевой красотой.

А что он мертв, Надежда поняла сразу шестым или даже седьмым чувством.

Ее догадку тотчас же подтвердил кто-то из зевак. Всегда в такой толпе найдется кто-то, кто лучше всех информирован, все знает и ни в чем не сомневается.

– «Скорую» вызвали, – говорил крупный бровастый мужчина лет пятидесяти. – Но зачем ему «Скорая»? Он мгновенно умер! Перелом основания черепа, я вам это точно скажу! Это он даже не успел охнуть, как уже того, умер…

«Как раз охнуть-то он успел», – подумала Надежда, вспомнив страшный крик, который издал Вадим перед смертью.

– Вы врач? – с уважением осведомилась невысокая женщина в синем плаще.

– Я, может, и не врач, но тут врачом и не надо быть, тут все симптомы как на ладони! – с апломбом ответил бровастый. – Вы только на лицо его посмотрите! Вы на глаза его обратите внимание! Здесь не «Скорую», здесь полицию вызывать надо! Вывернула машина неизвестно откуда, сбила человека и даже не остановилась!

– Это что же творится? – ужаснулась женщина в синем. – Это среди бела дня прямо на пешеходном переходе могут сбить и ничего им не будет?

– Конечно, ничего! – донесся голос из толпы. – Мало того что на переходе, так еще и на зеленый свет!

– Номер кто-нибудь запомнил? – подал голос еще кто-то. – Непременно надо было рассмотреть номер этой машины.

– Где же его запомнишь? – вещал знаток симптомов. – Она же пронеслась как молния, только ее и видели.

И тут Надежда вспомнила темную машину, которую заметила, когда только вышла из дома, направляясь в банк. Вспомнила два мужских силуэта в этой машине. Они не разговаривали, ничего не делали – они ждали.

И вот дождались.

Надежда ничуть не сомневалась, что именно эта машина только что сбила Вадима.

Подъехал полицейский «уазик», из него вышли двое озабоченных ментов. Один пониже ростом, коренастый, с хорошо просматривающимся животиком, второй, наоборот, высокий, худой и унылый. Менты огляделись по сторонам и дружно вздохнули. Высокий подошел к трупу, поглядел на него в печали, затем достал блокнот, снова огляделся и проговорил надтреснутым голосом:

– Граждане, кто свидетель? Подходите, будем записывать ваши координаты!

Толпа рассосалась так же мгновенно, как пять минут назад возникла. Надежда Николаевна и сама не заметила, как вошла в свой подъезд, вызвала лифт и поднялась на нужный этаж.

Здесь она на секунду задержалась.

Может быть, позвонить в дверь соседки и сказать, что только что убили Вадима? Ведь он как-никак ее муж, пусть даже бывший.

Но она тут же отбросила эту мысль.

Хватит лезть в чужие дела.

Если Вадим – ее муж, то ее обязательно найдут, сообщат о его смерти. А она, Надежда, не будет ни во что вмешиваться. В древности гонцов, которые приносили дурные новости, казнили. Сейчас до таких крайностей, конечно, не доходят, но все равно, кому хочется приносить плохие вести? Благодарности уж точно не дождешься.

И Надежда Николаевна, покосившись на соседскую дверь, удалилась в собственную квартиру.

Она снова, в который уже раз за последние дни, дала себе слово заниматься своими собственными делами и держаться подальше от всяких опасных происшествий.