Не могу, Господи, жить без Тебя! Книга о молитве

Так почему бы не задать себе вопросы: было ли у меня хоть раз в жизни ощущение божественного присутствия, охватывал ли меня трепет, случалось ли мне в храме, или в моей комнате, или где-нибудь на улице, среди полей и деревьев, почувствовать тишину, которая обладает глубиной, покой, который исходит не от меня, а наоборот, царит вокруг меня и проникает в меня, наполняет меня и завладевает мной? Был ли у меня опыт, который позволяет мне говорить о том, что у меня состоялась встреча с Богом? Может быть, я лишь коснулся края Его одежды, как женщина, о которой говорится в Евангелии, что она коснулась края одежды Христа и исцелилась. Может быть, как апостол Павел, я на долю секунды оказался лицом к лицу с ослепительным, ошеломительным ощущением присутствия Бога.

Конечно, может быть и нечто среднее: моменты глубины, мира, покоя – моменты, в которые становишься глубже, чем казалось возможным, моменты погружения в тишину, которая сотворена не нами, моменты ощущения мира более глубокого, чем все, что мы испытывали, и, очевидно, не вызванного сложившимися обстоятельствами, когда посреди трагических событий испытываешь умиротворение, превосходящее всякое понимание.

Это важно, ведь чтобы говорить с кем-то, как я упоминал в начале беседы, нужен тот, с кем говорить. Нельзя говорить в пустоту.

Второе условие – сердце, которое стремится говорить с Богом, и для этого надо понимать: Бог, к Которому мы обращаемся, заботится о нас, мы любимы, мы важны для Него, Он велик до такой степени, что для Него ничто не может быть слишком мелко, ведь за определенной гранью величия разница между большим, малым и средним становится незаметна.

Если подняться в небо на самолете, горы начинают сливаться, а когда самолет летит совсем высоко, и горы, и поля превращаются просто в разноцветные пятна. В каком-то смысле именно так Бог видит все, что касается человека, с одной лишь разницей: когда мы летим на самолете, нам все кажется мелким, а у Бога все обретает подлинную значимость, если это важно для нас или влияет на нашу жизнь.

Так бывает и в обычной жизни: маленькая искорка может сыграть решающую роль, попавшая в глаз пылинка может все изменить.

Помню, один старый священник как-то раз сказал мне: «Только Бог может придавать истинное значение тому, что нам кажется неприметными мелочами». Он видит эти мелочи, они для Него важны, для Него нет ничего незначительного, потому что Бог – это не разум; Бог – это сердце. Он смотрит на нас не с любопытством, а с любовью. А там, где есть любовь, все становится значимым.

Так что мы можем обратиться к Богу со всем, что в нас есть, не думая о том, что надо найти нечто достойное Его, соизмеримое, так сказать, с Его масштабом, а не то, что Его недостойно, слишком мало для Него. На самом деле все может иметь огромное значение.

Но для этого в жизни есть серьезное препятствие.

* * *

Когда я хочу предстать перед Богом, встать перед Ним, я обнаруживаю, что во мне живет несколько разных людей: я не всегда один и тот же человек. Я бываю разным в разных ситуациях, я веду себя по-разному по отношению к тем или иным людям.

Могу привести вам несколько примеров. На войне я, будучи офицером, с рядовыми или младшими по званию был одним, а с моим командиром – другим. Когда я работал врачом – по-разному относился к пациентам и к своим учителям: не то чтобы я в одном случае был подобострастным, а в другом надменным, дело не в этом, просто ситуации разные. Ты либо командуешь, либо подчиняешься. Выполняешь либо одну функцию, либо другую.

Это относится и к тому, как люди ведут себя в семье. Очень авторитарный начальник вполне может быть очень покорным мужем. Я как-то слышал такое выражение, что жена носит обручальное кольцо на пальце, а муж – в носу…

Так какими же он или я предстанем перед Богом, в каком из наших образов мы будем стоять перед Ним? Будет это авторитарный властный руководитель или трусоватый муж? Командир или подчиненный? Человек, который думает о том, что совершить великого, или человек, который никогда ничего не совершит из-за слабости, лени или трусости?

Итак, первая задача: когда мы стоим перед Богом – если у нас есть Бог, перед Которым мы можем стоять, – быть как можно ближе к своей истинной сущности, быть собой.

И для этого, мне кажется, перед началом молитвы надо дать себе немного времени. Мы склонны думать, что как только придет время, можно будет просто встать пред Богом и начать молиться. Но ведь письма мы пишем не так. Когда мы собираемся написать какое-нибудь ответственное письмо, мы садимся, готовим бумагу и ручку и задумываемся о том, кому мы пишем, как мы к нему относимся, что мы хотим ему сказать, как об этом лучше сказать конкретному человеку и так далее.

Тому же надо научиться и в отношениях с Богом. Я не имею в виду, что всякий раз, собираясь помолиться, надо задавать себе одни и те же вопросы, – но надо об этом помнить.