Не могу ненавидеть тебя

– Прекрати, сейчас же! – повышает он голос.

– Если бы три месяца назад, я прилетел сюда ничего бы не случилось. Посмотри, что ты наделал. Посмотри на свою дочь, посмотри на своего друга и его семью, да, черт подери, посмотри на меня. Мы убиты, и то, что происходит сейчас там, – указываю я на сердце. – Не описать словами. Вот теперь ты поживи с этим дерьмовым чувством, когда твое решение губит жизни. А теперь дай пройти.

Я прохожу мимо, не взглянув ни на кого, кроме Марии.

– Если что я у себя, дверь открыта.

Она кивает, и я ухожу в свою комнату. Закрываю за собой дверь, опираюсь на нее спиной и скатываюсь на пол. По щеке скатывается скупая слеза. Слеза, которая разрушает меня, но в тоже время делали сильнее.

– Это не сойдет ему с рук, я обещаю.

На протяжение всей ночи я не сомкнул глаз. И сейчас, в пять утра, в голове крутятся ужасные идеи. Раз за разом в голове всплывала мысль убить этого урода, но это будет слишком легкое наказание для него.

Да и я не хочу допускать ошибок, которые сделал раньше. На этот раз я должен поддержать Анаис, а не снова улетать из страны из-за возможности сесть за решетку. Мне будет без разницы выгонит она меня или скажет, что ненавидит, мне просто нужно будет убедиться, что она в порядке.

Стук в дверь вырывает меня из раздумий.

– Кто?

– Это я, – слышу голос Марии.

– Заходи.

Дверь открывается и в комнату заходит сестра, ее лицо покраснело от слез.

– Ты как? – шепчет она, присаживаясь на кровать.

– Это я должен спрашивать тебя об этом.

– Я в порядке… вроде бы.

– По твоему виду не скажешь.

– Я здесь не для этого…

Я вижу, как она напряжена.

– Это правда?

– Что именно?

– Что отец запрещал тебе возвращаться в Америку, – очень тихо произносит она.

– Мария сейчас пять утра, – вздыхаю я. – Давай поговорим об этом позже, сейчас нам всем нужен отдых.

– Ладно, но обещай, что все мне расскажешь, – смотрит она прямо в глаза.

– Обещаю, а теперь давай спать.

Послав мне краткую улыбку, она покидает мою комнату и на душе становится чуточку спокойнее.

Когда в десять часов я вышел из комнаты в доме стояла полнейшая тишина. Никого из семьи не было. Родители на работе, а Мария и Сара на учебе. Спускаясь на кухню и проходя по коридору, я обращаю внимание на фотографии, которые развешаны по всей стене. На одной из фотографий, сделанной скорее всего на прошедшее Рождество, я вижу улыбающиеся лица моей семьи и семьи Анаис. Я сегодня же зайду к ним, думаю они будут рады меня видеть.

Стоя напротив двери их дома, я чувствовал себя не столь уверенным как раньше, что-то подсказывало мне, что теплого приема не будет. Но как только дверь передо мной открылась я увидел глаза миссис Холл, наполненные удивлением и самое главное теплом.

– Дэвид? – восклицает она.

– Добрый день, миссис Холл.

– О боже, проходи скорее.

Зайдя в дом и окинув его быстрым взглядом, я понял, что ничего не изменилось. Возможно, они поменяли цвет стен, но все остальное выглядело как раньше.

– Проходи, дома никого кроме меня нет. Мартин на работе, а Дженни на учебе.

Проходя за миссис Холл на кухню, я обращаю внимание на фотографию, стоящую в гостиной на газетном столике. На ней я стою сзади Анаис, обнимая ее, а рядом Мария с Джошем и Дженни с Сарой. Все мы улыбаемся и выглядим счастливыми. Сейчас же все по-другому.

– Твоя мама ничего не говорила о твоем прилете.

Джули старается вести себя будто ничего не случилось. Будто все как раньше, и вот-вот со второго этажа спустится Анаис, за которой я зашел.

– Это получилось спонтанно.

После моих слов миссис Холл застывает, но через пару минут разворачивается ко мне и в ее глазах стоят слезы.

– Ты знаешь, – шепчет она.

– Да, именно поэтому я здесь.

Мое дыхание сбивается.

– Вы видели ее?

– Да, – с трудом отвечает миссис Холл, – Но лишь раз.

Я вижу, как ей тяжело говорить об этом, но я должен узнать, как она и что случилось в ту ночь на чертовом перекрестке. Мысли о последнем кидают все тело в дрожь.

– В каком она состоянии?

Произнести эти слова оказалось совсем не легко. Мысль о том, как она лежит без сознания подключенная к различным аппаратам, затуманивает мой мозг. Я уже видел ее и Марию в таком состояние. Я помню, как мое сердце ныло от боли, а что будет сейчас, я даже не могу предположить.

– Врачи говорят, что состояние стабильно тяжелое.

Голос ее дрожит и по щеке скатывается слеза. Та маска, которую она пыталась носить, слетела, и сейчас я вижу одну лишь боль.

За эти чертовы пять лет ничего не поменялось. Я уезжал и видел слезы на глазах дорогих мне людей, и сейчас, когда я вернулся все так же.

– Я знаю, что вам тяжело об этом говорить, но… что случилось?

Я не поднимаю глаз, потому что знаю, что в любую секунду могу потерять контроль, увидев боль, подкреплённую сожалением.

– Она выехала на красный свет светофора, даже не выехала, а вылетела. Стрелка на спидометре замерла на скорости в 220 км/ч.