Не могу остановиться. Откуда берутся навязчивые состояния и как от них избавиться

В психологии есть направление научной мысли, согласно которому любое сознательное действие предпринимается человеком с единственной целью — перехитрить смерть. Действия могут быть любыми — от рождения детей, которые дадут жизнь своим детям и так далее, передавая наши гены по бесконечной цепочке поколений, до создания творческого наследия, способного пережить бренное тело. Последний мотив слышится в высказываниях художников, на протяжении столетий пытающихся объяснить, почему они творят. Джефф Кунс (род. 1955) в интервью 1986 г. говорил об «ответственности, проистекающей из убеждения, что искусство способно каким-то образом повлиять на человечество и сделать мир лучше». Виллем де Кунинг (1904–1997) выразил эту идею афористически лаконично: «Я не пишу, чтобы жить, я живу, чтобы писать».

В большинстве произведений искусства компульсия неочевидна для неспециалиста, но в некоторых столь же заметна, что и краска на холсте. В «Истории обсессий» (Obsession: A History) Леннард Дейвис описывает трагическую судьбу художника-неоконцептуалиста Марка Ломбарди, знаковыми работами которого стали рисунки — точнее, схемы — сетей отношений. Он «компульсивно создавал комбинации кругов и соединительных дуг», изображающие движение денежных потоков в мире, между политиками, компаниями и индивидами, например «Билл Клинтон, Lippo Group и Джексон Стивенс из Литтл-Рока в Арканзасе» (это название одного из рисунков[57]). Однако в этом не было и тени авторского вымысла. Ломбарди тщательно изучал каждую связь и сделку. Согласно каталогу «Марк Ломбарди: глобальные сети» (Mark Lombardi: Global Networks), в его архиве скопилось более 14 000 карточек размером три на пять дюймов с заметками о денежных потоках, связанных со скандалом «Иран-контрас» в годы президентства Рональда Рейгана, «Отчетом комиссии Тауэра» и другими конспирологическими «хитами» 1980-х гг. Друзья Ломбарди рассказывали о его «поглощенности» и «исступленности» в работе, а один из них даже предположил у него «какую-то разновидность мании» из-за привычки «работать без сна много дней подряд». Он вырезал статьи из газет и политических еженедельников и отслеживал реакцию правительства на скандалы, часто выпрашивая нужные ему номера у букинистов. В 2000 г. Ломбарди повесился.

«Некоторых художников и других творческих людей отличает неуспокоенность», — поведала мне Марси Сигал. Она начала исследовать феномен творчества в 1977 г. в Международном центре изучения креативности при Университете штата Буффало, в дальнейшем став консультантом, помогающим корпорациям и другим организациям раскрыть творческий потенциал своих сотрудников. По инициативе Сигал родилась Всемирная неделя креативности и инноваций, которая впервые прошла в Канаде в 2001 г. и распространилась по всему миру. Как многие другие специалисты, занятые в расширяющейся области знания — «исследованиях креативности», — Сигал убеждена, что любой человек способен к творчеству. Во всяком случае, к «творчеству с маленькой буквы»: не каждому дано открыть принцип неопределенности или написать «Гернику», но каждый в состоянии придумать, чем открыть заклинивший замок двери общественной уборной, или найти замену шоколадной крошке, обнаружив во время готовки, что она закончилась.

Основу работы Сигал составило изучение темпераментов, обусловливающих креативность, — она выделила четыре типа — и специфической «неуспокоенности», всякий раз побуждающей человека к творчеству. Неуспокоенность людей художественного / импровизационного темперамента, утверждает она, порождается ощущением, что они «по горло сыты» привычным образом действия или несовершенным инструментом. «Они начинают искать иные пути, — пояснила Сигал. — Это проявление энергии внутренней тревоги. Они испытывают раздражение в существующих обстоятельствах и пускают это некомфортное ощущение в дело. Оно заставляет их творить». Физик Артур Шавлов (1921–1999), разделивший с Николасом Бломбергеном Нобелевскую премию 1981 г. за вклад в изобретение лазера, сказал об этом так: «Самыми успешными учеными часто становятся не самые талантливые, а побуждаемые любопытством. Им непременно нужно найти ответ». (Лучше было бы сказать «понуждаемые», а не «побуждаемые», однако следует учесть, что Шавлов занимался физикой, а не психологией.)