Не могу остановиться. Откуда берутся навязчивые состояния и как от них избавиться

Глава 8 Компульсивное накопительство

Оглядываясь назад, Бонни Грабовски приходит к выводу, что проблемы начались, когда ее муж Глен впервые принес домой с работы пустые картонные коробки. Маленькие, большие, средние — удобные вместилища для всякой всячины: журналов, до которых у нее не дошли руки, газетных вырезок об удивительных местах, которые она надеялась когда-нибудь посетить, детских игрушек, дорогой посуды, использовавшейся лишь по особым случаям. Несмотря на всю обыденность, их содержимое за десятилетия приобрело значимость, которую сама Бонни далеко не сразу смогла осмыслить.

Ее семейная жизнь была непростой. У Бонни было четверо сыновей, одна дочь и семь выкидышей, в том числе в Рождество, когда она потеряла девочку. Глен, ее возлюбленный со студенческих времен, служил в ВМФ, воевал в 1970-х гг. во Вьетнаме, и впоследствии его долгие годы преследовали ужасные воспоминания. В кошмарах вьетконговские снайперы обстреливали его взвод из замаскированных укрытий, мины-ловушки взрывались под ногами солдат, пробиравшихся узкими тропами сквозь джунгли, и бойцы противника в черных штанах и рубахах, выскакивавшие из зловонных зарослей, вонзали ножи в его товарищей. Бонни всегда знала, когда разум спящего Глена одолевали подобные образы, — он вертелся, пока не находил ее рядом, а найдя… пытался задушить.

Бонни и Глен жили в восточной части Кливленда, вблизи от ее родных мест. Когда дети пошли в начальную школу, брак, доставлявший мало радости и множество тягот, превратился для нее в ловушку. «Помню, я думала, что не хочу больше жить», — признается она. Довериться было некому, и она посвятила всю себя детям: «Собственные дела я отложила. Думала, прочитаю эту книгу как-нибудь потом. И когда-нибудь снова начну вязать».

Коробки заполнялись. Мотки шерсти, спицы и книги оказались лишь началом. Бонни хранила ткани на скатерти и одежду для детей и все необходимое для перетяжки мягкой мебели. Собирала гофрированную и цветную бумагу, картон и опилки для оформления карнавальных платформ к параду детской бейсбольной лиги и все необходимое, чтобы ее мальчики стали скаутами-«орлятами» (походные печки и палатки, деревянные шесты, топорики, многотомные хроники о том, как отличился каждый, и многое другое). Коробки заполнялись на глазах, но Глен постоянно приносил новые, которые тоже вскоре чем-то заполнялись. Так всё и продолжалось.

Семья жила в маленьком доме с тремя спальнями и одной ванной: гостиная три на три метра, кухня два с половиной на три. На первом этаже вообще не было кладовки, на втором имелась всего одна, в общей спальне четырех сыновей. Родителям набивать комоды и гардеробы было нечем — они старались как можно меньше тратить на одежду. В детстве «отчаянная аккуратистка», теперь Бонни сваливала шмотки на стулья или в бесконечно множившиеся коробки Глена. «Но тогда я еще это контролировала», — уверяет она.

Когда дети выросли и разъехались, Бонни начала одолевать тревога, ощущение, что жизнь «идет к концу». Глен то терял работу, то снова находил, и Бонни, когда он работал, запасала туалетную бумагу, арахисовое масло и другие товары длительного хранения — на всякий случай. Сначала все это помещалось в шкафы, но затем «вещи стали громоздиться кучами», явственно удивляется Бонни, сама не понимая, как ситуация могла настолько выйти из-под контроля и стать катастрофической.

Бакалеей дело не ограничивалось. «Я люблю информацию, — рассказывает Бонни, — и всегда собирала газеты за неделю. Но когда кипа уже есть, легче ее просто наращивать». Почта и другие бумаги заполняли пакет за пакетом, поскольку она не могла решиться их разобрать и отделить важные от бросовых, и «очень скоро» сложилась ситуация, когда «сегодняшние громоздились поверх вчерашних, и становилось все хуже и хуже». А Глен каждый день приносил домой очередные две или три коробки. «Он никогда ничего больше мне не дарил, — поведала мне Бонни. — Это были его подарки. Поэтому я их хранила». В 2012 г. Глена убил сердечный приступ.

Однажды Бонни огляделась и поняла, что ее дом похож на крысиную нору: узкие проходы пронизывали кипы барахла в человеческий рост.

За входной дверью грозили обвалом десять огромных пластиковых пакетов с почтой. Многие письма пришли после смерти Глена, и ей не хватало душевных сил их прочесть. Кухню и коридоры от пола до потолка заполняли пакеты, набитые тарелками для бойскаутских мероприятий, журнальными вырезками, книгами, мелкой бытовой техникой, зонтами… Она и сама толком не знала, чем именно. В спальни невозможно было зайти из-за коробок с одеждой, книгами и игрушками. Бонни не могла спать в своей постели, также заваленной вещами.