(не) Мой Боно

Мы уже выехали на КАД, но за всё время ни один из нас не проронил ни слова. Каждый думал о своем. Я размышляла о нас, о возможном будущем и настоящем. И мне было страшно смотреть вперед, потому что помнила угрозы Волкова и странные фразы Руслана про то, что я пожалею или потеряю всё, что дорого. Хотелось поставить время на паузу и наслаждаться настоящим, где есть мой Мефистофель и 80 км дорожного полотна под колесами. Впервые за год я почувствовала умиротворение, потому что моя, казалось, несбыточная мечта стала реальностью — Рома жив и он рядом со мной.

— Ром, почему ты мне не сказал, кто мой отец? — я решила первой нарушить молчание и начала, как обычно с выяснений отношений.

— Что значит, не сказал? — он бросает на меня мимолетный взгляд, наполненный удивлением и снова возвращает его на дорогу.

— То и значит. Даже Саве сказал, а мне не соизволил. Ты знаешь, в каком я была шоке, когда узнала, что мой отец мафиози?

— Я тоже был в шоке, поверь, — ухмыляется, качая головой. Уверена, он вспоминает момент, когда увидел ту фотографию, выпавшую из блокнота, — но теперь ты знаешь.

— Знаю, — протягиваю, — а он в курсе?

— Знает, — Ромины пальцы сжимаются на руле, — уже знает. Вам бы поговорить нужно. Думаю, обоим есть, что сказать.

— А это возможно? — смотрю на него с надеждой. После запретов со стороны Волкова и Руслана, его предложение мне кажется странным.

— Возможно, Люцик. Я всё организую, но немного позже. Пока что не смогу. Боюсь, у меня завтра начнутся некоторые сложности с выездом из города. Потерпишь немного?

— Потерплю, — пожимаю плечами, — я и так долго жду.

— Всё будет. Я обещал, свое слово держу.

Между нами всё равно есть много недосказанности и неловкость заполняет салон желтой иномарки. Каждый из нас в глубине души желает, чтобы этот «Опель» съехал на обочину и окна запотели от страсти, что забурлит в салоне авто. Но никто не решается сделать первый шаг. У каждого есть осадок, который нужно перебороть.

Прикусываю губу, вспоминая, порочные губы своего Мефистофеля и всколыхнувшиеся мысли враз запускают томление внизу живота. Это пугает с непривычки. Год подобные ощущения не посещали меня, разве только по ночам, во сне, где тоже был Боно. Видимо сейчас, под воздействием энергетики этого черта и я начинаю просыпаться от анабиозного сна и прошлая чувствительность ко мне возвращается. Слишком стремительно, пугая своим напором.

Боно

Когда Люцифер молчит, я начинаю паниковать. Привык уже, что с уст этой зеленоглазой бестии постоянно срываются язвительные фразочки и нормально к ним отношусь. Если Доминика возмущается, пытается тебя укусить или покалечить — всё в порядке. Молчащий Люцик для меня пока зверь таинственный и непонятный. И это бесит.

Спустя 15 минут тишины мне стало казаться, что она решила меня вывезти в лес и закопать там за грехи мои. Адрес девчонка мне так и не сказала, сообщив только направление. А посадок тут было уйма. Хрен его знает, что там наговорил Руслан, чтобы себя реабилитировать. Самому смешно от своих мыслей, но нужно рассматривать все варианты.

Ревнивый Люцик — существо без тормозов и коварное. Вилку я до сих пор не забыл.

— Ты долго на меня будешь дуться, Люцифер? — решаюсь вывести ее на диалог.

— Ты думаешь, мне так просто простить тебя? — задумчиво протягивает, не поворачиваясь ко мне.

— Зная вашу бабскую натуру, мне не стоит на это даже рассчитывать, — ухмыляюсь, искоса наблюдая за ней, — это отдельный пункт на всю жизнь и повод трепать нервы.

— А вот и нет!

— Что нет, Люцифер? У тебя при любом удобном моменте будет загораться датчик упрека в косяке, но я готов к этим сложностям. Уже понял, что данный баг у вас еще с завода присутствует.

Ревность Люцика не имеет границ. Уверен, она снова вспомнила этот долбанный журнал, в котором нашу встречу с Камилой развезли так, будто мы уже в ЗАГС собрались. Прекрасно помню тот бар и журналистку, которую отправил подальше. Но ищейка скандальных новостей сумела нас сфотографировать из-за чего потом было множество проблем.

Я не знаю, как объяснить Доминике, что в моей голове все эти месяцы была только она и мне плевать на Волкову и прочих девушек, которые периодически согревали мою постель. Не привык оправдываться, но последние сутки именно этим я и занимаюсь. Пытаюсь реабилитироваться перед Люциком и вымаливаю ее прощение.

— Ром, — внезапно тихо обращается ко мне Ника, — прости меня, а?

Резко бью по тормозам и радуюсь, что девчонка пристегнулась ремнем, иначе бы пришлось ее везти к стоматологу. Люцик удивленно смотрит на меня, а я пытаюсь сообразить: показалось или она реально сейчас попросила у меня прощение?

— Повтори еще раз? — после того как съехал на обочину, склоняюсь к Нике, оттопыривая правое ухо двумя пальцами. — У меня слуховые галлюцинации, кажется.

— Что повторить? — ловлю в ее глазах растерянность и попытки отстраниться от меня. На всякий случай нажимаю на центральный замок, блокируя повторно двери.

— То, что ты сейчас сказала, повтори.