(не) мой единственный

Когда я уже подходила к дому, то заметила знакомую машину, отчего по коже побежали мурашки. Первым желанием было развернуться и бежать куда глаза глядят, но, взяв себя в руки, я прошла мимо машины, где сидел уже знакомый водитель, и вошла в дом. Там стояла гробовая тишина. Я бы могла подумать, что мне солнце голову напекло, несмотря на шляпу, и мерещится всякое, но дорогая мужская обувь, которой никак не должно было быть в нашем доме, говорило об обратном.

— Яночка, ты пришла, — взволнованная мама подбежала ко мне и обняла. В дверях тут же появился отец. Он был зол. Таким я его ни разу не видела.

— Дочь, ты ничего не хочешь нам рассказать? — поинтересовался отец.

— Юрочка, не нужно так. Успокойся.

— Успокоиться?! — вскрикнул отец. — Все это время наша дочь была замужем за этим… — он пальцем ткнул в сторону кухни. — А ты говоришь успокоиться? Нет, дорогая, я этого так не оставлю. Неужели ты не помнишь, как страдала, как ты сбегала из родного дома, только чтобы начать нормальную жизнь подальше от него? А что теперь я узнаю? Что моя дочь снова связала свою жизнь с этим уголовником и мразью?

— Юра, поосторожнее в выражениях, — зашипела мама на папу.

— Ваша жена права, Юрий, поосторожнее в выражениях.

— Слушай сюда, сопляк! В своем доме я буду выражаться как пожелаю.

— Папа, хватит! — я наконец-то вышла из оцепенения. — Зачем ты приехал, Костров? — я перевела взгляд на стоящего Ярослава и только сейчас поняла, что безумно по нему соскучилась. Так сильно, что даже злиться не могу. Сама ведь виновата.

— Я приехал поговорить. И забрать тебя.

— Мама, папа, оставьте нас. — Судя по взгляду отца, он бы предпочел убить Кострова, а не оставлять нас наедине, но мама утащила его в кухню, плотно закрыв дверь. Я снова посмотрела на Ярослава. Выглядел он так себе. Лицо бледное, глаза уставшие, казалось, что он не спал несколько суток подряд.

— А ты адресом-то не ошибся? Вроде мы уже все выяснили, и я сделала, как ты хотел. Ушла, даже спорить с тобой не стала. Уволилась с работы, чтобы глаза тебе не мозолить, но ты все-таки за чем-то приехал. Или соскучился? А нет, подожди, наверное, все-таки решил воспитывать чужое отродье и снова позвать меня замуж? — я скрестила руки на груди. От воспоминаний того вечера злость снова стала нарастать, перекрывая все нежные чувства к этому мужчине. Кулаки Ярослава сжались, а желваки заходили.

— Что ты хочешь услышать? Что я был неправ? Извини, я был неправ. Я снова проверился у врача, и он подтвердил, что я не бесплоден. И я беру все свои слова обратно.

От такого признания я чуть воздухом не поперхнулась, но изо рта вырвался только смешок.

— Ты нормальный, Костров? Лучше бы к психиатру сходил. Сначала ты обвиняешь меня в том, что я изменила, а теперь берешь свои слова обратно?! А не пошел бы ты…

— Яна! Я все обдумал и осознал. Мы сейчас же поедем в Москву, нас распишут, ты переедешь ко мне, и мы все забудем. Я уже нашел клинику, в которой ты будешь рожать, и договорился с врачом, по приезде он нас ждет.

Я от такой пламенной речи не удержалась и в ладоши ему похлопала.

— Браво! Как ты все удачно спланировал, только вот не учел одного. Ты забыл спросить у меня, хочу ли я жить с тобой и воспитывать моего ребенка.

— Нашего ребенка, — тут же перебил меня Костров.

— О-о-о… Нет, дорогой, моего ребенка. От этого ребенка, — я показала пальцем на еще плоский живот, — ты отказался, так что на него никакого права не имеешь. И я видеть тебя впредь не хочу.

Я пропустила тот момент, когда Ярослав подошел ко мне и оказался стоящим так близко, что я ощущала его горячее дыхание. Его злость я чувствовала каждой клеточкой своего тела. Прежний Костров, которого я знала, после моей пламенной речи стал бы учить меня правильной жизни и читать мораль, но не этот. Этот же только наклонился и, обхватив ладонью мой затылок, надавил на него и впился своими губами в мои. Я тут же попыталась его оттолкнуть, но Ярослава было не сдвинуть с места, и тогда я его укусила, отчего он тут же застонал и отошел от меня на шаг, а я показательно вытерла тыльной стороной ладони свои губы, что не осталось незамеченным. Ярослав тут же озверел, я даже на несколько секунд пожалела о сделанном, но взяла себя в руки, напомнив, что нельзя ему показывать свой страх.

— Значит, так, да? Я тебе уже противен?

— О-о-о… Ты не представляешь, насколько. Я ненавижу тебя. Лучше бы ты никогда не появлялся в моей жизни.

— А как же твои признания в любви?

— Я ошибалась.

— Да что ты? Серьезно? — усмехнулся тот.

— Представь себе.

Между нами на несколько секунд повисла пауза. Я слышала тяжелое дыхание Ярослава, и мне было безумно интересно, о чем он думает. Его взгляд, как всегда, был спокоен. Минутная злость прошла, и потемневшие от гнева глаза вернули обычную темно-карюю расцветку.