Не мой, не твоя

— Нас с подругой тогда изнасиловали и засняли на видео. Он это знает. Я все ему рассказала.

— Прости… Ну он, наверное, не поверил. И меня, короче, заставляет… чтобы я… — Игорь снова взглянул на меня виновато.

— Чтобы ты — что?

— Ну чтобы выступил против тебя в суде… ну чтоб дочь как бы мне… ну, со мной оставили…

— А ты что?

Игорь поерзал на стуле.

— Марин, ты пойми, я не могу против отца пойти. Он и так после нашего развода три месяца со мной не разговаривал. Все счета мне позакрывал. Вас-то он тогда обеспечивал, а мне вообще кислород перекрыл. Я все лето на мели сидел. Он и сейчас сразу жестко условие поставил…

— То есть ты будешь на суде рассказывать, какая я плохая мать, чтобы папочка не лишил тебя снова карманных денег?

— Марин, ну не надо утрировать. В общем, я не могу пойти против него. Я не хочу всего этого, но не могу, извини.

— Ясно, — выдавила я и уткнулась лицом в ладони. Господи, это какой-то бесконечный ужас. Со всех сторон, куда ни повернись…

— Марин… я главное не сказал. Отец решил пойти до конца. Он так и сказал, что на всё пойдет, лишь бы оставить себе ребенка.

— Олю. Нашу дочь зовут Олей, — глухо произнесла я, не поднимая головы.

— Марин, все серьезно. Он даже к тебе на работу собрался. Ну и вообще…

— Зачем на работу? — сразу встрепенулась я.

— Ну договориться там с кем-то, ну кто у вас главный, чтобы тебя уволили. Говорит, что если оставить тебя без работы, без жилья, то вообще тогда у тебя… ну, без шансов. Я пытался его разубедить, честно. Сам не знаю, чего он так уперся. Мне вот всё это вообще не надо! Но ты ж его знаешь, если ему что вздумалось, он землю рыть будет, все связи поднимет, чтоб своего добиться.

— Игорь, я прошу, разубеди его не ходить ко мне на работу. Очень прошу!

От ужаса, что ещё и туда проникнет вся эта грязь, у меня аж в глазах потемнело.

— Ну я постараюсь, Марин. Правда, постараюсь, но ты же его знаешь… Он бы ещё раньше к вам туда приехал, но только в эту пятницу выяснил, где ты работаешь.

— Моя подруга, та самая, с которой нас изнасиловали тогда, пыталась покончить с собой после этого. Ее чудом спасли. Раньше я ее не понимала, а теперь… — я сглотнула подступивший к горлу ком. — Теперь мне все чаще кажется, что это единственный выход избавиться от всего этого… И если твой отец…

— Марин, ты что?! Не говори так! Я, правда, постараюсь его переубедить. Слушай, я вчера был у них, видео записал. Мать там с Олей гуляла…

Игорь достал телефон, открыл галерею, протянул мне.

Я взглянула, и сердце болезненно сжалось… Доченька моя… Раз за разом я пересматривала минутный ролик. Оленька в новом розовом пуховике и белой шапочке шла за руку с матерью Игоря, перебирая коротенькими ножками.

Свекровь, указывая на камеру, ласково приговаривала: «Оленька, солнышко, а кто у нас там? Видишь? Ну же, зайка, кто это? Папа твой».

Игорь, который, очевидно, их снимал, тоже её несколько раз звал по имени. Но Оленька никак не реагировала. На крошечном, румяном от холода личике — ни единой эмоции. Ну ещё бы, Игорь для неё чужой человек.

От внезапной мысли, что и я могу стать для нее чужой, похолодело внутри.

— Отправь мне, — попросила я, вытирая ладонью слезы. — Где она?

— Марин, если я скажу, ты же туда поедешь, и отец сразу поймет, что я разболтал. Да и не отдаст он тебе её сейчас. Ты только дашь ему лишний повод на тебя пожаловаться.

— На что ему жаловаться? На то, что я, мать, хочу видеть свою дочь? У меня до сих пор в голове не укладывается. Это же какой-то дикий бред. Отобрать ребенка у матери. Ты сам-то, Игорь, понимаешь, что это какой-то беспредел?! Эти их акты… это же сплошное враньё… Он же их, этих теток из опеки, просто купил…

Я снова срывалась в истерику. Люди в кафе начали на нас оглядываться, но я ничего не могла с собой поделать. Меня колотило от бессилия и ярости.

— Тише. Марин, я всё понимаю. И мне реально жаль, что так всё вышло. Но сейчас ты ничего не сделаешь, он временную опеку оформил. Только через суд если…

Глава 13

Марина

Встреча с Игорем меня неожиданным образом взбодрила. Сердце рвалось по-прежнему, нет, даже ещё сильнее, на глаза то и дело наворачивались слезы, а в груди бился панический страх, что свекор все же явится к Тимуру, однако лежать беспомощным поленом, как в выходные, я уже не могла. Хотелось куда-то бежать, что-то делать, прямо лихорадило, только куда бежать и что делать — вот вопрос.

Когда ко мне заехал юрист забрать бумаги, я пересказала ему в двух словах нашу с Игорем беседу насчет намерений его отца.

— Вот! О чём я вам и говорил, — подхватил он, будто знал, что так оно и будет. — От него всего можно ждать, и ко всему надо быть готовым. Поэтому я и просил наладить отношения с руководством, зарекомендовать себя как можно лучше. Что? Никак?

Ох, лучше бы он и не спрашивал. Никак — это ещё мягко сказано. Я качнула головой.