Не мой персонаж (СИ)

Я себя не считал успешным. Закончив универ, я устроился по специальности на фирму, занимающуюся юридическим сопровождением бизнеса. Снял квартиру, продолжил свое студенческое хобби - сочинять. Все. Больше про себя сказать нечего. Я мечтал купить квартиру в ипотеку, выплачивал кредит за бюджетную иномарку, и облизывался на макбук. Девушки не задерживались надолго, видимо, считая меня скучным и не перспективным. К тридцати годам, я имел средний заработок, средние накопления, средние перманентные отношения, средних друзей, среднюю жизнь. Зато понятную и спокойную. Пять дней в неделю я ломал глаза перед монитором в офисе, заглядывая в глаза клиентам и начальству, в воскресенье навещал родителей и автомойку, и только в субботу писал. Вернее писал я почти каждый день, но по чуть-чуть, идеи, стихи, наброски. И только в субботу, я уходил из дома, подальше от интернета, роликов на ютуб, сериалов и бутербродов с колбасой и сыром, брал свой дешевенький ноутбук, забивался в угол местного ресторана быстрого питания и писал. Это было мое любимое время. Я чувствовал себя иначе, выглядел иначе, жили иначе. По субботам я был другим человеком, с мечтой, с перспективой, с большим уважением к самому себе. Меня по субботам так переполняла энергия, что я сам себе казался супергероем. Возможно, именно поэтому большинство знакомств у меня происходило в этот день. Иногда девушки сами подходили знакомиться, любопытствуя моей загадочностью, но чаще я подходил сам, наполнившись самоуважением и храбростью другого я.

В ту субботу девушка подошла сама. Почему-то я сразу понял, что этот раз будет не таким, как другие. Она не стала делать длинные заходы и сразу спросила:

- Вы писатель?

А мой внутренний человек-паук недрогнувшим голосом согласился с этим утверждением. Хоть в конце вечера и пришлось мне признаться, что писатель я весьма условно. Ведь трудно называться писателем, не опубликовав ни одного, даже самого небольшого рассказа. Ну, интернеты не в счет. Однако же, Алину это не смутило, а я был - не я, я был субботний, и тоже не настаивал на этой условности. Тем же вечером она напросилась ко мне домой. И в любой другой раз, я бы напрягся, но она называла меня писателем, а выглядела так, словно только со съемок для журнала "максим". Не то чтобы, раздетая или в образе, просто очень крутая и сексуальная. И пахло от нее невероятно вкусно - абрикосом. Впрочем, теперь мне этот запах не кажется таким уж приятным. Он всюду следует за ней, сопровождая не только приятные, но и жуткие моменты наших отношений. Но тогда я сходил от него с ума. И наша близость - это было прекрасно. Она доверяла мне, словно мы давно знакомы, не торопила и не отставала, и не останавливала, когда я, одурманенный ее теплом, запахом, ощущением гладкой кожи под своими ладонями, становился слишком смелым. А утром она меня огорошила.

- Ты не поверишь, - сказала она.

- Поверю, - я как дурак улыбался.

- Ты подумаешь, что я сумасшедшая.

- Все сумасшедшие. Я тоже сумасшедший, ведь мне кажется, что я в тебя безнадежно влюбился.

Если бы я знал тогда, как она мучается. И она рассказала. О, в это было совсем не просто поверить. И я не верил. А она говорила и убеждала, начала рыдать, и я тогда, конечно, испугался. Ведь я полюбил сумасшедшую.

И я готов был ей поверить, готов. Но как в такое поверить? В отчаянии, она схватила кухонный нож, которым я только что отрезал куски от батона, и полоснула по запястью. И ничего не произошло. Вернее произошло, кровь брызнула, на ноже остались капли, а вот порез сразу затянулся. И вот тогда я поверил.

Ее история была такой же сумасшедшей, как и она сама. Может, начала она неправильно? Но разобраться в том, что она говорит, смог я не с первого раза.

Однажды она появилась на свет, не как все люди, а сразу возле входной двери. Дрожащими пальцами она достала из сумочки ключи и, не сразу попав в замок, открыла дверь. Дальше, не раздеваясь, она пошла на кухню, достала из холодильника початую бутылку мартини, и стала заливать свое горе. Она уже тогда понимала, что жизнь кончилась, и теперь, когда из ее сердца вырван огромный кусок, часть жизни, свет и смысли существования, ей незачем жить. Она достала из аптечки таблетки и все проглотила, по одной запивая алкоголем. Съев последнюю, оставленную "про запас" шоколадку, она пошла в спальню, где планировала закончить свой земной путь, не раздеваясь, и на свежем, пахнущем кондиционером, белье. Но вдруг она заметила, что дома находится не одна. В другой комнате, за каким-то древним компьютером сидел пожилой мужик и чего-то печатал. В ту же секунду с нее слетел подступивший сон, и она принялась кричать и возмущаться таким вторжением. Мужик тоже повел себя странно, он хватался за сердце и что-то нечленораздельное блеял. Наконец, успокоившись, они смогли поговорить.