( Не ) мой ребенок

Раскрываю их и вижу одежду, которую мне купил Глеб. Подаренный им ноутбук с планшетом, мои книги, даже вазу эту дурацкую, которую я недавно купила в гостиную. Его гостиную!

Нет, никакая все это не шутка. Шутки кончились.

Он всерьез решил расстаться. Выставил меня, как Анжелу, за один день и не покривился. Даже зная ее отвратительный характер, я втайне тогда ее пожалела. Это ужасно — в один день лишиться всего.

Вдвойне ужасней лишиться любимого человека.

И почему в моей жизни попадаются одни сплошные уроды? Чем я так прогневила бога?

Получается, я в этой квартире, пока не рожу, а потом он меня выставит, отобрав младенца. Похоже, говорил серьезно, что собирается сам его воспитывать.

Интересно, а когда он вообще собирается его воспитывать? В перерывах между совещаниями? Он же каждый день работает допоздна.

Да не будет он его воспитывать! Сгрузит это на свою Анжелу, которая только и будет делать что гнобить моего сына. Меня гнобили и моего сына будут… И я ровным счетом ничего не могу с этим сделать. Кто я против Глеба? У меня ни средств, ни жилья… вообще ничего!

Неужели Глеб думает, что я так просто отдам ему ребенка? Он же знает, как я его люблю… Мы же об этом десятки раз говорили. Я не отдам! Не отдам, и все тут… Он мой! Я его мама! И я буду его защищать. От Анжелы, от Антона, от всего мира, если потребуется. Но как?

Господи, как страшно… Что же будет?

Сейчас как никогда чувствую себя маленькой беззащитной мышью.

Плюхаюсь в кресло, закрываю лицо руками. Чувствую, как голову сдавливает стальным обручем. Еще чуть-чуть, и она лопнет — как арбуз, который уронили на асфальт.

Часто-часто дышу.

А потом в голову приходит новая мысль. Мыши ведь тоже могут быть опасны… Особенно если загнать их в угол.

Ну что же, я как раз в углу, деваться мне некуда.

Неожиданно чувствую, как сдавливающий голову обруч исчезает.

— Да хватит с меня! — кричу в пустоту комнаты.

Надоело все! Надоело бояться. Надоело, что каждый мужик считает себя вправе поступать со мной как с половой тряпкой. Глебу я ничего плохого не сделала, чтобы он так жестоко со мной поступил.

Неожиданно вспоминаются его слова: «Я что-то не видел, Мирослава, чтобы вы куда-то выходили, покупали продукты».

Отбросим то, что он опять стал звать меня полным именем. Но откуда он мог это знать? Что я не ходила за продуктами?

Отчего-то сразу вспоминаются его нелепые требования, чтобы я носила часы со следилкой моих перемещений. А еще эти бесконечные отчеты — где была, что делала.

Вдруг мою голову простреливает догадка: он что, понатыкал здесь камер? Похоже на то! Хотя нет, что-то не сходится. Если бы он это сделал, то видел бы, что я варила овсянку. И потом, здесь, в морозилке, осталось немного приготовленных мною раньше полуфабрикатов — вареники с творогом, блины с джемом. Мне не хотелось есть, но я себя заставляла. Если бы в квартире были камеры, он не говорил бы таких вещей.

А что если камеры есть, просто не по всей квартире? Снова кручу в голове его слова: «Не видел, Мирослава, чтобы вы куда-то выходили». Выходили… Выход!

Несусь в прихожую, осматриваю ее очень внимательным взглядом.

И вдруг замечаю то, чего раньше в упор не видела. В углу над счетчиком, прямо у потолка располагается какое-то хитрое устройство, почти что напрочь заклеенное обоями.

Сколько тут жила, ни разу его не замечала! Как могла не заметить?

Пододвигаю стул, пытаюсь добраться до него рукой, и не выходит. Рост маловат, чтобы достать до потолка. Тогда иду в кладовую, достаю деревянную швабру, и, вооруженная этим древним инструментом по наведению чистоты, возвращаюсь в прихожую. Поднимаю швабру и что есть силы стучу по гадкому устройству.

На тебе, камера! На тебе, Глеб! На тебе, Антон!

Идите вы все в жопу!

Возвращаюсь в комнату, проверяю, на месте ли карта, которой меня снабдил Глеб. Затем нахожу среди вещей свой старый рюкзак, с которым когда-то приехала в Москву. Решаю, взять с собой. Туда помещается мой новый ноутбук и графический планшет, с помощью которого я училась рисовать в последний месяц, плюс кое-какие вещи.

Достаточно для новой жизни.

Глава 46. И мыши тоже иногда становятся тигрицами

Мира

Сижу в приемной мэрии своего родного городка. Трясусь как осиновый листик… Да что там, он мне завидует по-черному, ибо у него так дрожать никогда не получится!

Жду, пока секретарь доложит обо мне. Она как раз зашла в кабинет Валерия Андреевича Горцева, моего бывшего свекра.

Секретарь шла к нему с кипой документов. Наверное, придется долго ждать, пока он с ними разберется. А потом, не факт, что он захочет меня видеть. Но я твердо решила — не уйду, пока он меня не примет, и мне есть что ему сказать. Сколько бы я тут ни просидела…

Однако долго ждать мне не приходится. Уже через две минуты из кабинета выскакивает секретарь, а затем в дверном проеме показывается грузная фигура Валерия Андреевича.

— Мира, — охает он, разводя руками. — Что ты тут делаешь?