( Не ) мой ребенок

Это ее «пожалуйста», точнее то, каким тоном она это произносит, бесит меня окончательно. Еле сдерживаюсь, чтобы не начать орать на нее матом. Она что думает, ее жалобные просьбы могут что-то исправить? Ни черта подобного.

— Хочешь поговорить? Ок, я с тобой поговорю. Мне есть что тебе сказать. Я не прощаю предательства. Никогда! Ты знаешь, как я отношусь к изменам, для меня это стоп-сигнал. Мое доверие заслужить очень сложно, а тех людей, кто меня обманул, я в принципе не подпускаю к себе на расстояние пятидесяти метров. Ты предала мое доверие, Мира, и на этом наши с тобой отношения закончены, если ты еще этого не поняла.

— Но я не предавала твое доверие! — стонет она в трубку. — Ты все не так понял! Я пыталась отвлечь Антона, чтобы он не сделал что-то непоправимое…

Какая удобная отговорка! Чем она его пыталась отвлечь? Предложением пососать его леденец? Обалденное отвлечение, чего уж там. А что было бы, зайди я на пять минут позже?

— Зачем ты оставила кольцо дома, Мира? — этот вопрос буквально выпрыгивает из меня.

— Кольцо? — она поначалу даже не понимает, о чем я, а потом начинает глупо оправдываться: — Ты про помолвочное? Я пошла в ванную, не хотела запачкать его мылом, поэтому оставила на полочке, а потом в суете забыла надеть… Глеб, что ты там себе напридумывал? Ну пожалуйста, услышь меня!

От ее речей аж мозги дыбом. Забыла она, ага, как же. А в Африке растут одни сплошные елки. Меня так и тянет наорать и бросить трубку.

К счастью, я в совершенстве владею навыком культурного общения даже с теми, кто мне глубоко неприятен. Очень помогает в работе с людьми.

Придаю своему голосу максимум безразличия, хотя сердце стучит так громко, что кажется, слышно в трубку.

— То, что чувствуешь ты, для меня теперь не имеет никакого значения… Давай поговорим о главном. Ты беременна и скоро родишь. Я по-прежнему несу обязательства касательно тебя и ребенка. Поэтому предлагаю отложить в сторону личное и обсудить возможность возвращения к первоначальным условиям нашего договора.

— Ты хочешь, чтобы я отдала тебе ребенка? — охает она. — Глеб, да ты что? Ты не в себе сейчас!

— Мирослава, я же сказал, давай отложим личное в сторону… — говорю деловым тоном. — Мы взрослые люди, давай рассуждать по-взрослому. Со мной ребенку будет в разы лучше. Естественно, я не позволю, чтобы мой сын воспитывался всякими там Горцевыми…

— Ты обещал, что не заберешь его! Ты мне поклялся! — визжит она в трубку. — И при чем тут, вообще, Горцев? Я не собиралась растить с ним ребенка… Ты сейчас чушь несешь!

Я несу чушь. Я! Но не великая и безгрешная Мирослава, которая ну ни в чем ни разу не виновата.

— Я всего лишь пытаюсь решить вопрос с ребенком наименее травматично для него. Ему будет лучше со мной, и тебе великолепно это известно. У меня больше возможностей для его содержания. Да что там, у тебя вообще никаких возможностей нет. Так что вопрос считаю решенным.

Ожидаю, что она засыплет меня оскорблениями, начнет визжать, требовать денег. Но ей удается меня удивить.

— Глеб, милый, ну прекрати ты… Ты говоришь со мной как робот! Ну мы же близкие люди, мы пожениться собирались… Мы любим друг друга! Не надо так, пожалуйста!

Ее слова бьют точно в цель. Да, я действительно считал ее своей самой близкой. Больше того, единственной близкой. Я любил ее! До сих пор люблю… не знаю…

Но вот что я точно знаю, так это то, что я не позволю двуличной сучке дальше развешивать лапшу на мои уши.

— У нас отношения… — стонет она. — Это же не просто так!

После такого выпада перехожу на строгий официальный тон:

— У нас с вами, Мирослава, нет отношений. А то, что вы там себе придумали, — сугубо ваши проблемы. И вообще, в свете последних событий я пересмотрел свою жизнь и помирился с женой. Мы с вами, Мирослава, теперь чужие люди. Это ясно?

В трубке воцаряется молчание, мне даже кажется, что она собирается ее бросить, но нет, вскоре она отвечает:

— Это когда же ты успел с ней помириться? Еще и суток не прошло, как мы с тобой…

— А вот это вас, Мирослава, вообще никаким боком не касается. Моя личная жизнь — это моя личная жизнь.

Жду, что она ответит, но лгунья молчит в тряпочку. Уже собираюсь сам продолжить разговор, как вдруг она выдает:

— Зачем же ты хотел на мне жениться, если все еще что-то чувствуешь к Анжеле?

— Что такое? Тебе можно встречаться с бывшим, а мне нет? Потрясающее лицемерие, Мирослава…

— У тебя нет сердца! — вдруг кричит она. — Я такая дура, что тебя полюбила…

— Обойдемся без истерик, Мирослава, — снова перехожу на деловой тон. — Ни мне, ни вам они не нужны. И не вздумайте морить себя голодом, у вас на карте достаточно средств на еду. Я что-то не видел, чтобы вы куда-то выходили, покупали продукты. Будьте добры кормить моего ребенка как полагается. Иначе я найму соответствующих людей, и они будут следить за вашим рационом. Это ясно?

— Ты настоящий робот… — говорит она обиженным донельзя голосом. — В тебе нет ничего человеческого…

Она все же бросает трубку.

Еще долго сижу на том же месте, пялюсь на ее фото в телефоне.