(не)мой шанс на счастье

— Я знал, что ты так скажешь, — ухмыльнулся он. — Поэтому всё до неприличия просто, Ирина, и я обойдусь без твоей помощи. — Роман зажал кнопку на микрофоне и заговорил: — Я обращаюсь к девочке, бегающей по моей лаборатории! Говорит Роман. Со мной рядом твоя мама Ира. Прошу тебя, милое дитя, выйти к нам, на второй уровень. Мы ждем тебя в вестибюле с цифрой «четыре» и буквой «В» на дверях. А если ты не появишься в течение двадцати пяти минут, я убью твою маму, обещаю.

Ира даже дар речи потеряла от извращенной идеи Марыкина выманить Еву. Но вовремя взяла себя в руки и до того, как оборотень отключился, успела крикнуть в микрофон на удивление громким и сильным голосом:

— Ева, кроха, беги без оглядки. Спасай себя!

— Милая Ева, у тебя мало времени, — проворковал Роман напоследок, мерзко улыбаясь.

Ира сжала кулаки. Страх за дочь стал оружием, которое Марыкин обратил против нее. А она попалась в расставленную западню.

— Ты… ты спровоцировал меня!

— Конечно, дорогая.

— Будь ты проклят! — прошипела она.

Роман приблизил к Ире свое лицо, погладил по щеке, втянул воздух рядом.

— Теперь я понимаю, почему Алдаров запал на тебя. В тебе есть искра. А мы теперь подождем.

Тягостное ожидание складывалось в минуты, время тянулось медленно, но никто не появлялся. Если напряжение Иры понемногу отступало, но нервозность Романа проявлялась в постукивании носком ботинка о пол. Оборотень явно не понимал, что происходило. Или не рассчитывал, что его надежды не оправдаются. Думал, через пять минут воочию увидит Еву, и тут такой облом.

Самоуверенное выражение на лице Роману сохранить не удалось, когда он повернулся к Ире.

— Вот видишь, ты даже этой своей полукровке не нужна. Как не нужна и Тамиру, — попытался он ужалить ее злым словом. — Всем на тебя наплевать.

— Безопасность дочери важнее меня. Тем более, она получила от меня строгий наказ беречь себя во что бы то ни стало. Так что ты проиграл, Роман, — не поддавшись на очередную провокацию, глухо отозвалась Ирина.

Роман сорвался с места и наотмашь ударил ее. Ира тяжелым мешком свалилась с кресла на пол и умолкла. Марыкин связался с кем-то из парней, ответом ему послужила непонятная тишина. Попытка выйти на связь с нижними уровнями также не увенчалась успехом.

— Да вымерли они там все что ли?! — вне себя взревел Роман.

И частыми шагами начал мерять пятак от пульта до коридоров, от коридоров до выхода к лестнице, от лестниц к лифтам. Снова и снова пытался выйти хоть с кем-то на связь, но улица и лаборатория молчали. Всего на секунду неприятный холодок окатил его с головы до ног, и, кажется, даже шерсть на загривке встала дыбом. Стряхнув с себя это жуткое и липкое ощущение, он грохнул кулаком о стену и стремительно приблизился к лежащей без движения Ирине. Заговорил с ней, будто она могла ответить.

— Это всё ты! С тебя начались все мои неприятности. С тебя и твоей необычной полукровки. Что с вами не так? Никак не возьму в толк…, — рассуждал он и разводил руками, тыча пальцами в сторону Ирины. — Не пойму, что я делаю не так? Почему среди тех, кто в моих клетках, не таких, как твоя дочь. Как Тамир… Проклятие! Кажется, я упускаю что-то очень важное…

— Упускаешь, — тихое утробное рычание, полное угрозы и гнева, раздалось совсем близко…

* * *

Красное марево, дрожавшее перед глазами, мешало сфокусироваться, стоило увидеть на полу Иру, неподвижно лежащей и не подающей признаков жизни. Тамир слышал отчаянный зов своей истинной пары настолько отчетливо, словно она находилась рядом. Этот зов толкал его вперед и мотивировал лучше, чем что-либо в мире. Ее мольба о помощи заставляла внутри шевелиться страх потерять ее навсегда, и от этого стыло в груди. Всё нутро Алдарова кипело от ярости и жажды мести, и когда временами от судорог крутило мышцы, он понимал — Ире причиняют боль. Почему-то сохло во рту, и невозможно было проглотить вставший в горле ком.

Тамир только усилием воли держал зверя на цепи, ожидая лучшего момента. Тяга броситься к Ирине была непреодолимой, но поступи он так, Роман сбежал бы, чего нельзя было допустить ни в коем случае. Первым делом нужно разобраться с этим безумцем, мнящим себя великим ученым. Сначала Тамир хотел предать его справедливому суду, но переживая страдания, которым он подверг Ирину, передумал. Казнь на месте без суда! И, кажется, Роман вполне явственно ощутил его желание, иначе не съёжился бы так от его слов.