(не)мой шанс на счастье

Роман даже голову назад откинул, будто тяжесть обрушившейся на него информации придавила его подобно тоннам воды низвергающегося водопада. Он прищурился, переваривая услышанное, стараясь прочесть хоть что-нибудь на бесстрастном лице Алдарова. Сжал руку в кулак всего на миг, спрятал ее за спину и едва сдерживался, чтобы не выпустить когти и не вцепиться прямо в Тамира. Но чутье вопило об осторожности, потому что перед ним стоял уже не тот неопытный юнец, не знавший своей истинной мощи, а матерый волк, сверкающий углями в зрачках, наделенный и управляющий невероятным даром. Настоящий вожак своей многочисленной стаи, принявший в нее не один древний и уважаемый род. И сила Тамира только упрочится, потому что он — отец такой же одаренной волчицы, хоть и половинчатой.

У Романа потемнело перед глазами, ненависть взвилась внутри ядовитой змеей, больно жаля его гордость, отравляя каждую клетку организма ощущением собственной ничтожности. Он провалился. Теперь о его экспериментах знают все, и однозначно осудят на смерть. У него ничего как не было, так и нет. Ни стаи, ни семьи, ни женщины. Даже сбыться его мечтам уже, видимо, не суждено. Роман сжал кулаки и в ярости оскалился:

— Почему тебе досталось всё, Тамир?! И дар, и стая! Даже твоя человеческая бабенка отстаивала вашу полукровку до последнего, готова была сдохнуть. Чем ты заслужил от нее подобную верность?!

— Не знаю, — пожал широкими плечами Алдаров. — Ты лучше у Луны спроси. А еще точнее тебе ответит шаман.

Марыкин заскрипел зубами. Слова Тамира звучали, как издевка, как оскорбление.

— Я сотру с твоего лица выражение этого превосходства, Алдаров! Как содрал его с лица твоего отца, — заорал он, пытаясь выбить почву из-под ног Тамира, заставить потерять бдительность и совершить ошибку. — Я вырву тебе сердце! Твоя подстилка станет самой низкопробной шлюхой в самом грязном борделе, а твоя полукровка испытает на себе всю прелесть моих опытов! — сверкнув желтым огнем в глазах и чувствуя, как трещат кости и напрягаются мышцы, приготовился к трансформации.

Глава 47

Тамир обнажил клыки и с видимым удовольствием заговорил, никак не отреагировав на гнилую провокацию:

— Ты вот не веришь мне, когда я о магии говорю, а между тем ответ у тебя под самым носом находился. И скрывался он в наших седых легендах.

— Да ты свихнулся совсем! Магия — это пережиток прошлого, Тамир, — Роман состроил презрительную гримасу. — Так о чем ты вообще?

Алдаров потер подбородок, позволив жалости всего на миг отразиться на лице — ведь Марыкин пребывал в жестоком неведении, находился под влиянием надуманных стереотипов.

— А каким ты, думаешь, образом мы незаметно проникли в твои владения, Роман? Один знакомый шаман помог отвести глаза у всех твоих людей, — хмыкнул Тамир. — И я, так и быть, открою тебе секрет, правда, он уже тебе ничем не поможет. Знаешь, почему среди твоих подопытных не было одаренных? Да потому что рождены они были не от истинной пары.

Казалось, глаза Марыкина сейчас вылезут из орбит и лопнут от изумления. Он несколько секунд хватал ртом воздух, переваривая слова Алдарова. Затем перевел взгляд туда, где лежала человеческая женщина.

— Хочешь сказать, что…что эта девка — твоя истинная пара?

— Вот именно. И она мать моего ребенка, — зарычал Тамир, увеличиваясь в размерах, — а не девка! И это последнее, что ты усвоишь перед своим концом.

И уже спустя секунду на площадке стояли два огромных волка. Они смотрели друг другу в глаза, топорщили шерсть на загривках, тяжело дышали и скалили пасти со смертоносными клыками, царапали когтями металлический пол, готовые броситься вперед. Но стоило Роману даже носом двинуть в направлении Ирины, как Тамир грозно огрызался, отсекая противнику путь.

Роман, понадеявшись на свой опыт, бросился в атаку первым. Он пытался пробить защиту Алдарова, но тот читал его быстро и безжалостно швырял из стороны в сторону. Глухие удары сопровождали бой, когда Роман летел в стену, звонкие — когда своим телом крошил тонкие мониторы, стекла в дверях и пластик в перегородках, ломал всё на своем пути. Тамир отражал выпад за выпадом, и не давал Роману возможности прорваться ни к дверям, ни к окнам.

Марыкин надсадно дышал, чувствуя, как сила его утекает, словно вода сквозь пальцы, понимал, насколько туго ему приходится. От осознания собственного бессилия бешенство застилало глаза пеленой, пульсировало в венах, отбивая дробь в висках. И, казалось бы, это должно было воодушевить его на новый рывок, однако жуткий блеск во взгляде Тамира вызывал в теле лишь слабость. С отчаянием обреченного Марыкин зарычал и ринулся в бой, применяя один подлый прием за другим. Алдаров хранил недоброе молчание, уходил от острых когтей и зубов, избегал толчков и падений, и тем больше злил противника.