(не)мой шанс на счастье

— То была ее защита. До поры до времени нужно было Иришу укрыть от вашего чутья. Теперь ни она, ни ваша дочь в защите подобного рода не нуждается. Теперь всё зависит от тебя, — тепло улыбнулся он и похлопал Тамира по плечу. А после поймал его полыхающий взгляд: — Но ведь твой зверь, твоя Тень еще тогда признали в Ире…

— Моя истинную пару, — торжественно закончил за него Тамир, и в голосе его слышались радость и воодушевление. Мышцы налились невероятной мощью. Словно он только сейчас понял, что означает вдыхать свежий воздух полной грудью или утолить жажду из кристально-чистого прохладного источника или подставить ласковым лучам солнца лицо.

— Да.

— Но… почему же я не учуял ее в тот самый вечер? Как мог не узнать свое?! — спрашивал Тамир, будто у всей вселенной, а у самого боль выедала в груди дыру. Если бы не алкоголь, будь он неладен, он бы вмиг всё понял. Уже тогда всё внутри него дрожало и трепетало, но он списал это на свою злобу и ненависть ко всему миру. А сейчас непреодолимая тяга к своей истинной паре усиливалась. Тамир будто слышал, как звенит ниточка, связавшая их души и зовущая его, чувствовал, как крутит тело невыносимая судорога и до ломоты хочется к Ире, чтобы согреть в крепких объятиях, любить и нежить. И никогда уже не отпускать. Ни ее, ни Еву.

— Ты лучше меня знаешь ответ, парень, — чуть недоуменно приподняв брови, сказал шаман.

— А Ира?.. — спросил Алдаров, не зная, о чем конкретно хотел спросить. Наверное, обо всем сразу, но Лодой сказал ему то, что посчитал нужным.

— Я встретил Иру, когда она была на раннем сроке беременности и сама ни в чем не была точно уверена. Она была раздавлена своей прошлой жизнью и боялась верить в чудо, случившееся с ней. И ей нужна была защита. От себя самой, от страха, от вас, двуликих со своими жестокими законами. Ире нужна твоя поддержка и помощь. Она добрая девочка — примет тебя. А тебе следует довериться волку — он поможет открыть тебе всю правду о полукровках. Подумай, Тамир, а мы с Евой погуляем по твоему парку.

— Я распоряжусь, чтобы вам приготовили комнаты и удобно расположили, — сказал Тамир.

Лодой ушел, Алдаров тут же связался с экономкой, велел после прогулки накормить гостей и устроить их в комнатах.

Зов нарастал, и от промедления тоска разливалась по венам. Взбесившийся пульс зашкаливал, гулко отбивая свой ритм в висках. Тамиру стало невыносимо жарко, казалось, сердце плавилось от того, что он не рядом с той, кому предназначен, с той, кто предназначена ему одному. И Лодой бы прав — ему нужно действовать. Но это уже завтра, а сейчас…

Сорвался с места и пока бежал к комнате, где держали Иру, в памяти за одно мгновение промелькнул тот мрачный дождливый вечер, когда тучи не выпускали из своего плена полную луну, нагоняя тоску и отчаяние. Даже закрытая тусовка не могла поднять настроение. Он тогда очень хотел свалить с этой вечерины. Если честно с самой первой минуты своего там пребывания всё и все были ему противно. И чужое веселье, и эти развлечения, и человеческие женщины из эскорта. Тамир тогда был отравлен циничным предательством. Его крутило от боли и горечи, разлившей в душе подобно океану. Он ненавидел всех и каждого в отдельности и раздраженно рычал на тех, кто осмеливался сунуться к нему с разговорами. Особенно с фальшивым сочувствием.

Тамир пил. Усугубляя и без того тяжелое и тягостное свое состояние. Убойная доза алкоголя приглушила голос волка, зато человеческая часть стала агрессивнее, злее, свирепее и непримиримее. Он сидел в полутемном углу в кресле и медленно, обжигая горло, потягивал ром. Но алкоголь не брал так, как должен был. Натянутые до предела нервы звенели. Да и сам Тамир бы накален добела. Ему бы хватило всего лишь крошечного толчка, чтобы сорваться в штопор. Наверное, именно Ира стала тогда этим толчком. Несмотря на то, что была из обслуживающего персонала, вела себя несколько необычно, и он сразу это заметил. Она постоянно одергивала короткую юбку и стягивала полы блузки. Но при этом не тушевалась, выполняя работу споро и качественно. Своим поведением, этими чуть румяными от смущения щеками, наполовину скрытыми кружевом маски, и блестящими глазами она и привлекла его внимание. Хотя в отличие от других девиц, нисколько к этому не стремилась. Не стреляла глазками по сторонам, не оглаживала себя как бы невзначай, не открывала призывно ротик и не закусывала игриво губку. Зато другие, несмотря на табу, введенное организаторами вечеринок, гласящее, что обслуживающий персонал неприкосновенен, старались вовсю. Так почему же, если эти похотливые бабенки сами не против, кто-то из оборотней должен отказываться от того, что предлагают добровольно? Тогда, у обычно охочего до постельных утех Тамира, эти дамочки вызывали отторжение.