(не)мой шанс на счастье

Спустя два дня Тамира, обессиленного и подавленного, нашел брат матери — Карим Мансуров. Он приютил его, выслушал сбивчивый рассказ о том, как утратил контроль над собой, вцепившись в убийц его родителей, утаив часть, касающуюся Тени. Дядя же поведал ему о том с каким трудом они вообще нашли его, как рассказал, что расследования никто не проводил, потому что место было уничтожено сильным огнем. Дядя возглавил стаю Адама, приняв на себя обязанности по опеке племянника. И сколько помнил Тамир, он всегда мог положиться на дядю — тот действительно оказался для него крепким плечом и надежным щитом вплоть до того момента, пока Тамир уверенно не встал на ноги. Да и после никогда не бросал и помогал советом. Постоянно напоминал о том, кто на самом деле вожак двух стай и о том, что пришло время принимать дела.

А Тамир приказал себе забыть о Тени и ее силе, какой бы искушающей она ни казалась. Он никогда больше не допускал ее близко к сердцу, никогда не сливался с волком полностью. Ибо чувствовал на каком-то животном уровне — Тень возьмет след и найдет выжившего Марыкина, и пощады не будет никому. Расправа была бы кровавой и жестокой. И чем больше Тамир сопротивлялся своему дару, тем более ощущал себя расколотым. Неполноценным, что ли…

Боль воспоминаний обжигала, от нее хотелось сжаться в комок, но Тамир продолжал упрямо принимать накопленные Тенью знания за всё то время, когда она вырывалась на свободу и от которых он так глупо закрывался. Как только перед внутренним взором встали ужасные видения других лабораторий и других клеток, между которыми хромая расхаживал сам Роман Марыкин, мышцы наливались смертоносной мощью, и разум заволакивала тяжелая пелена удушающего гнева. На лице Романа лежал отпечаток ярости Тамира — три серые полосы ото лба через щеку до подбородка, так и не регенерировавшие.

А сейчас в этих клетках томились…полукровки. Неужели Марыкину стало известно о том, с какими особенными способностями могли появиться на свет полукровки?! Тамира обдало волной ледяного ужаса, стоило представить дочь в такой вот клетке. Тамир зажмурился, отгоняя страх, жестокими тисками сжавший его сердце. Кулаки Алдарова сжались до хруста, и он уже готов был лететь туда, где от пыток погибали живые существа, те, которых Марыкин не сумел подчинить себе и чей дар остался для него недосягаемым и непознанным. Тамир уже знал, где находятся все эти гадкие места, и стремился крушить вся и всех, чтобы камня на камне не оставить. Чтобы вырвать глотку ублюдочному Марыкину, мучающему этих полулюдей-полуоборотней.

Перед глазами все поплыло, грохот пульса набатом отбивался в ушах, лютая ненависть пожирала нутро, выжигая все посторонние мысли, кроме мести, и пучина ярости глубже засасывала сознание Тамира. Жажда возмездия начала овладевать им, во рту стало тесно от клыков, когти готовы были вспороть кожу; еще миг — и он бы перекинулся. И выпустил бы впереди себя Тень, позволяя ей всё…

Глава 33