(не) мой соавтор

— Нет. Я бы хотела остаться у тебя сегодня, потому что мне одиноко, грустно, немного страшно, что ты исчезнешь, и я хочу ощутить тебя рядом. Но потом я забаррикадируюсь у себя. Вот.

Как же по-детски это прозвучало, смущённо подумала я. Но Антон не улыбался.

— То есть будем общаться только по работе? — серьёзно уточнил он. — Или можно поздравлять тебя с праздниками и говорить о погоде?

Я вздохнула.

— Праздники и погода подходят.

— Между прочим, сегодня Международный день паникёров, — заметил Антон. — Так что ты вполне подходишь.

Я возмущённо посмотрела на него.

— А ты?

— Я… — Антон помедлил. — Я тоже. Как только определюсь, по какому поводу я паникую — что сейчас ты слишком близко, или что завтра будешь слишком далеко.

Слишком близко… Я нерешительно перевела взгляд на неразобранный диван, темнеющий в комнате — и вдруг вспомнила, что ничего, кроме платья, у меня не было. Гм. Не бежать же, в самом деле, домой за ночной рубашкой до пят: будет как-то глупо и неловко.

— У тебя есть что-нибудь закрытое? — осторожно спросила я. — Чтобы я легла в нём спать?

— Думаешь, у меня волшебным образом материализуется пижама твоего размера? — не без ехидства поинтересовался Антон. — Посмотри в пакете.

Я не стала заставлять себя упрашивать, и тут же засунула туда свой нос.

Зубная щётка. Пижама. Спортивный костюм. Бельё — ух! — всё-таки моего размера. Ватные кружки и тоник для снятия макияжа, и пара чуть более интимных предметов. И даже мочалка с расчёской.

— Всё, — твёрдо сказала я, выпрямляясь. — Ты официально лучший соавтор в мире.

— И весьма коварный, — согласился Антон. — Пойду приготовлю что-нибудь.

Чем-нибудь на неожиданно большой и уютной кухне оказалась горячая карбонара с поджаренной ветчиной, густо посыпанная пармезаном. К этому времени я успела умыться, распустить волосы, переодеться в тёплую уютную пижаму и задремать на кухонном диванчике.

— Рэйн, — как сквозь вату донёсся голос Антона. — Мне предложить ужин тебе или твоему тёзке?

Я моргнула, просыпаясь. За окном снова шёл дождь, барабаня по подоконнику.

— Нет уж, — решительно сказала я. — Водная стихия мою еду не получит. Давай сюда.

— Ну уж нет. Давай за стол.

— Может, ещё к тебе на коленки? — вздохнула я, но пересела.

Антон выключил верхний свет, и на окне горела лампа в витражном абажуре, бросая цветные тени по кухне. Вкупе с шумом дождя и соблазнительным запахом поджаренной ветчины они производили ужасно уютный эффект.

Не говоря уже об Антоне в белой футболке и простых штанах, сидящем наискось от меня.

Ужасно хотелось к нему прикоснуться. Я не выдержала и ткнулась носом в сгиб его локтя.

— Это ничего не значит, — сонно пробормотала я. — Просто хочу спать.

— Я, между прочим, совершал тут ради тебя кулинарные подвиги. — Он провёл свободной рукой по моим волосам. — Неужели не оценишь?

— Только ради тебя. — Я выпрямилась и потёрла глаза. — Как-то ты подозрительно хорошо готовишь для парня, который только вырвался из семейного гнезда.

— Могу даже рисовать акварели за ужином.

Взгляд Антона упал в угол кухни. Я проследила за ним и невольно улыбнулась: у самого окна в простой деревянной рамке стоял заштрихованный эскиз, который Антон рисовал в одесском кафе.

Он тоже скучал по мне, с нежностью поняла я. Это ведь так здорово.

… Ну, то есть не то, чтобы вот прямо-таки здорово: страдать вместе не очень-то радостно. Но мысль, что он тоже обо мне думал, согревала меня теплом.

— «Я тебя никогда не увижу, я тебя никогда не забуду?» — рискнула я.

— Хм. Пожалуй, слишком много пафоса.

Я прикрыла глаза, слушая дождь. Как же хорошо. И какой контраст с банкетным залом и натянутыми нервами.

Пусть даже всё между нами двумя пока было очень хрупко. Это было начало.

Я подцепила кусочек ветчины и принялась за пасту. Чёрт, и впрямь вкусно. Всё, я официально перестаю готовить.

— Под снег мы уже выходили, — сонно сказала я. — Пойдём под дождь в пижаме и с зонтиком?

— Есть мнение, что тогда ты заснёшь прямо на ступеньках.

Я вздохнула.

— Всегда так реагирую на стресс. Тут даже кофе не помогает.

— Кстати, сегодня ещё один международный праздник: День выметания скверных мыслей. И ночь выметания скверных мыслей, прошу заметить.

— Ммм.

Я подпёрла локтем голову, начиная дремать. Похоже, остатки пасты на тарелке мне всё-таки не осилить.

— Так. Всё. — Антон поднялся. — Кажется, сегодняшнюю ночь правильней окрестить ночью, когда все спят.

Я едва пошевелилась, когда он подхватил меня на руки.

— Зубы, — пробормотала я. — Паста…

— В другой раз.

Диван после матраса на моей кровати оказался чудовищно жёстким. Но момент, когда тебя укладывают в постель, и на твои плечи мягко падает одеяло, не сравнится ни с чем. Сколько лет никто не укрывал меня одеялом? Вот серьёзно?

— Эротическая фантазия, — зевнула я напоследок. — Укрывание одеялом на бис. Взбивание подушки по желанию.

— И отдельные бонусы: когда ты засыпаешь, твой соавтор моет всю посуду. — Антон присел рядом на корточки. — Тебе точно стоит уходить завтра утром?