Не моя война

— Как погиб? — ничего умнее мы спросить не могли, просто вырвалось само собой. — Вчера, когда мы уезжали, вроде всё нормально было. Может ошибка?

— Нет, — она замотала головой. — Сегодня утром сказали, завтра привезут, там не стали хоронить.

— М-да. Ситуация. А зачем вы сюда приехали?

— Приехали ваши, — она кивнула головой в сторону окна, — спрашивают, кто лечил двух русских. Сказала, что я. Вот они и усадили меня в машину. Еле инструменты успела взять, и вот это для вас.

Оказалось, что кроме медикаментов она нам привезла ещё сигарет с фильтром, пару книг, которые мы оставили в больнице, бутылку вина. Молодец, конечно, но сейчас нас эти подарки не радовали!

Постепенно, немного успокоившись, она начала процедуру нашего осмотра. В итоге она вынесла вердикт — через три дня мы можем снять гипс. Показала, как это делать, оставила нам ножницы. Потом мы проводили её до ворот КПП.

Всё мужское население нашего городка пожирало её глазами, но никто не посмел сказать что-нибудь пошлое или обидное. Мы, два полуинвалида, были готовы броситься в драку за честь этой женщины. Она была в горе, в трауре, потеряла на бестолковой войне мужа. Мы её толком и не знали, но для нас она олицетворяла весь мир. Была живым напоминанием, что кроме этой беспощадной войны, необученных новобранцев, идущих как «мясо» на эту войну, религиозных фанатиков, есть нормальный мир. Где люди просто живут. Работают, воспитывают детей, гуляют по улицам, ходят в магазины. Может, и мы когда-нибудь доживём до этого. Если выберемся, и всё здесь успокоится, то надо будет приехать сюда и поблагодарить эту милую женщину-врача. Храни, Господи, её!

— 29 —

Вечером мы пригласили конвоиров к себе и угостили принесённым вином. Они поначалу отказывались. Отнеслись к предложению отрицательно, с подозрением. Но когда увидели, что литровая бутыль наполовину опустела, они присоединились. Мы не лезли к ним в душу, они не лезли к нам. Никто не агитировал и не вербовал в свою веру. Просто сидели и болтали, травили анекдоты и байки, рассказывали различные армейские истории. Вечер пролетел незаметно. Нам важно было сблизиться с ними, чёрт его знает, может и пригодится. Мы ещё не давали им повода для беспокойства. Пусть успокаиваются, не сразу, через некоторое время, мы удерём отсюда. И важно, чтобы они не стреляли нам в спину.

Наконец-то мы узнали, как их зовут. Одного Ахмед, второго — Вели. Бывшие студенты физкультурного факультета педагогического института. Прошли дополнительную подготовку в лагерях под руководством турков-диверсантов. Они-то и составляли костяк телохранителей Гусейнова. По их словам, убивать им самим никого не приходилось, но они неоднократно видели, как это делается, поэтому готовы к этому.

Ребята были молодые, не было у них большого опыта в пьянстве, чего не скажешь про нас, они быстро опьянели, но не настолько, чтобы оставить оружие или вырубиться без памяти. Да и куда мы бы ушли все загипсованные? Пусть научатся нам верить и доверять. А там посмотрим.

Ни я, ни Виктор тоже никогда не убивали людей. Мы были задумчивы весь вечер. То веселились, то уходили в себя. Меньше чем за месяц пять смертей! Морозко на КП, двое сегодня. И двое наших мужиков погибли в застенках у Гусейнова. Смерти я их не видел, но над ними издевались так же как над нами, и они решились на побег. И погибли. А почему мы не решились? Не знаю! Я тряхнул головой, отгоняя наваждение. Это слишком! Я не кисейная барышня, но и не наёмник-головорез, всё это меня здорово потрясло.

— Слышали, что у доктора муж погиб? — спросил я у охраны.

— Да, слышали. Хороший был человек. Сам пошёл на войну, не мстить, а помогать людям. Он часто и пленных оперировал. На него из-за этого все ругались, а он говорил, что все люди и надо помогать. Местные к нему часто приходили. И армяне и русские, все приходили. Никому не отказывал. Хороший человек.

— Был, — мрачно вставил Виктор.

— Да, правильно — был. Кому мешал — не знаю. Но точно знаю, что не любят докторов. Особенно наёмники почему-то часто убивают врачей.

— А почему? Доктора — святые люди.

— Сам не знаю. Но очень много случаев было, когда именно докторов убивали. Может и случайность. Доктор — он же без оружия, ответить не может, повязка на руке, или халат белый, издалека хорошо видно, вот и убивают.

— М-да, ну и дела. А Аиду зачем привезли? У неё сейчас горе, зачем дёргать её? Других врачей в больнице мало что ли?

— Ай! Это баран водитель. Решил прогнуться перед командиром. Баран!

Спал я хорошо. Алкоголь сделал своё дело. Может поэтому комбат и не просыхает? Неплохая мысль. Надо подумать! "Гуд бай. Америка!" Уже реже, но песенка всё равно возвращается ко мне. Я начал к ней привыкать.

— 30 —