Не моя

– Приезжайте в гости.

– Приедем, обязательно. Пап, – Настя замялась, пытаясь подобрать слова, – Я тут подумала, может, раз компания выходит из кризиса, ты мог бы выкупить у Виктора свои акции обратно?

На том конце воцарилась тишина.

– Я пока не могу себе этого позволить, Насть, – Виталий Олегович отвечал медленно, видимо стараясь понять, чем вызвано предложение дочери. – Компания, конечно, больше не находится в яме, но и выложить такую сумму я сейчас не в состоянии.

– Речь не идет обо всех пятидесяти трех процентах, пап. Возможно десять – пятнадцать, чтобы вернуть тебе контрольный пакет.

– Настя, что-то случилось у вас с Виктором? – осторожно поинтересовался проницательный отец.

– Нет, пап, нет, – зная, как он может раскусить ее ложь, придала голосу бодрости, – Просто это твоя компания, и контрольный пакет должен быть в твоих руках, а не чужих. Может, просто хотя бы предложи ему выкупить пятнадцать процентов? На них у тебя ведь есть деньги? Если нет, я помогу.

Виталий Олегович молчал. С одной стороны от Насти слышать подобное было странно, он был уверен в ее муже, как в себе, а с другой – дочь права. Компания была собственностью его семьи, и контрольный пакет акций действительно по всем правилам должен был бы принадлежать именно ему.

– Возможно, в твоих словах есть смысл. – Настя дыхание затаила, – Я позвоню ему. Предложу такой вариант. Он может остаться акционером и получать свою долю.

– Конечно! – Настя понимала в глубине души, что Виктор, скорее всего, не согласится, но надежда на то, что он не поступит так с ее отцом, все же теплилась. Настя не понимала, почему муж, зная о Стасе, так спокойно рассуждает об их связи. Пусть прошлой, но все же. Продолжает закрывать глаза и угрожает. Угрожают обычно от безысходности, но не от любви. Настя уже сомневалась в том, что супруг испытывает к ней любовь. Либо эта любовь больная и вывернутая наизнанку. – Дашь знать пап, как прошел разговор?

– Конечно, дочка.

– Тогда я побежала, а ты заканчивай с делами и иди уже спать. У тебя ночь на дворе.

Мужчина рассмеялся.

– Даже на расстоянии командуешь.

– Я переживаю, пап, а не командую, – мягко улыбнулась, – Люблю тебя. Пока.

– Целую, дочь!

Следующий день с самого утра не сулил ничего хорошего. Дождь тяжелыми каплями барабанил по стеклу, тревожа некрепкий сон Насти. Все еще пребывая в дреме, она слышала, как на телефон сыпятся сообщения, но так лень было вытаскивать руку из-под теплого одеяла, что проще было их игнорировать. Весна словно передумала приходить, и зима вернулась за одну ночь. Тяжелые порывы ветра колыхали верхушки деревьев, пока сонная девушка снова тщетно пыталась уснуть. Сообщения пищали и пищали, будто в одном из чатов началось бурное обсуждение какой-то занимательной темы, и, психанув, женщина таки потянулась за телефоном. Разблокировала, поднося к лицу. В мессенджере сообщения от Маши, Арины и Тима. Ткнула на диалог с Машей и мгновенно почувствовала, как внутри все леденеет. Сон развеялся, как дым на ветру. Подскочила на кровати, лихорадочно скользя глазами по превью ссылки, которую скинула добрая подруга. Хотя текст был не главным. Привлекала внимание именно фотография. Настя бы узнала ее из тысячи. И хоть лица были размыты, похоже, специально, но она помнила этот снимок. Один из двадцати, которые сжигала в камине пять лет назад. Сердце бешено застучало. Заголовок статьи гласил: «Стас Багиров и Анастасия Свиридова. Правда или ложь?»

Холодный пот заструился вдоль позвоночника, стоило начать читать текст. Что-то об анонимном свидетеле, предоставившем электронному обозревателю снимок, на котором якобы жена известного продюсера и режиссера состоит в интимной связи с его же подопечным исполнителем Стасом Багировым. Информация не подтверждена, но сарказм и приложенные фотографии с недавнего мероприятия, на котором она со Стасом обмениваются напряженными взглядами, дорисовывали картину целиком. У Насти голова закружилась. Машка писала еще много чего, Арина тоже посчитала нужным поставить Настю в известность и сообщила, что ни капли не поверила этой желтой газетенке, как и Тим. Но Настя-то знала, что все правда. Только кто мог достать наружу фотографии пятилетней давности? Какие были мотивы? На ум приходил только один человек – тот самый папарацци, которому пришлось заплатить, чтобы снимки не увидел мир. Настя вскочила с кровати и дрожащим пальцем начала листать контакты в телефоне, но номера Ромы у нее не оказалось.