Не молчи

Не было слез, истерик, не было криков. Я просто легла на землю и закрыла глаза.

Осознание происходящего накрывало меня, давило изо всех сторон. В одночасье я потеряла все, что было у меня, все силы иссякли, даже дышать мне было невмоготу. Какая-то безнадежная усталость охватила меня.

– Милл,ну чего ты? Вставай.

Я не хотела, мое место здесь, рядом с папой и мамой. Он пытался поднять меня с земли, но я словно приросла к ней. Я вдыхала ее запах, пытаясь отыскать аромат маминых духов, пальцы, перебирая песок, искали хоть что-нибудь мало-мальски напоминающее о ней, о папе. Я сильней прижималась к земле, пытаясь раствориться в ней, пройти сквозь нее и заснуть навсегда рядом с родителями.

– Милла, вставай, прошу тебя. Давай, пойдем домой.

Взмолился Адиль.

– Мама, наверно волнуется.

Но мне было все равно. Моя мама, вот она, здесь, лежит в сырой земле, я хочу быть с ней.

– Вставай, завтра придем еще. Только сейчас вставай, и пойдем домой. Погляди, уже темнеет.

В его голосе звучало отчаяние. Наверняка, он пожалел, что привел меня сюда. И, наверно, по- хорошему я должна была встать и пойти с ним, чтобы тетушка не отругала его, ведь он так мне помог, привел сюда, к маме с папой. А я, выходит, стану причиной его наказания. Но, я ничего не могла с собою поделать. Мне так хотелось быть рядом с родителями, я так соскучилась, мне так не хватало их.

Вечерело. Холодный ветер пробирал до костей, где-то вдалеке я услышала знакомый голос. Это была тетушка и, судя по всему, она не хвалить нас собиралась.

–Адиль! Ты с ума сошел? Что вы здесь делаете? Милла! Вставай немедленно.

Голоса, крики и шум ветра вновь гулом стояли в ушах. Я ничего не могла и не хотела разбирать. Неожиданно кто – то поднял меня на руки, я закричала.

– Нет! Пожалуйста, не надо. Я хочу остаться здесь. С мамой и папой.

Меня не слушали или не слышали, не знаю, но я, все больше отдалялась от места, которое отныне стало мне дороже дома, которое стало мне домом. Я кричала, плакала и брыкалась всю дорогу. В попытках вырваться я, кажется, покалечила того, кто нес меня на руках. Сил сопротивляться больше не было. Я обмякла, прижалась к груди и заплакала… это были слезы глубокого отчаяния.

Каждый день со школы я шла туда и лежала у могилы родителей до тех пор, пока за мной не приходил кто-то их родных и не забирал. Я уже не плакала, а порой, просто спала, когда меня забирали. Но, мои вылазки были закончены, когда тетушка решила сама отводить и забирать меня со школы.

Скандал случился несколько недель спустя, когда я попыталась сбежать из дома ночью, пока все спали. Удивительно, но я, будучи совсем малышкой, совсем не боялась темноты ночи. Меня поймали, когда я выбегала из дома. Шуму было очень много. Кажется, у них лопнуло терпение. Тетушка была в ярости.

– Хватит! Прекрати ходить на это кладбище. Они умерли! Все, их нет больше! Для чего ты туда ходишь? С костями обниматься хочешь?

Я стояла с виновато опущенной головой, слезы предательски выступали на глазах, но я не позволяла себе плакать.

–Чего ты молчишь? Что тебе дома не сидится?

– Мой дом там, где мои мама с папой.

Холодно отрезала я.

–Ты сошла с ума девочка?

– Карима!

Грозно зазвучал голос дяди. Его суровый вид говорил сам за себя. Он мог напугать меня, даже не глядя в мою сторону.

– Значит так. Если девчонка еще раз попытается выкинуть что-нибудь подобное, запри ее и пусть сидит дома, не ходит в школу, на улицу и вообще никуда. Ты поняла?

Тетя Карима послушно кивнула головой. Дядя, завершив зачитывать свой приказ удалился.

С того дня походы на кладбище прекратились. Точнее, конечно они не прекратились, но стали более редкими. Только там моя маленькая душа находила покой. Я рассказывала маме с папой о том, как прошел мой день, делилась успехами и жаловалась на неудачи. А, когда мне хотелось обнять их, я ложилась на их могилы и крепче прижималась к земле, мне казалось, я чувствую их тепло. Часто я безмолвно смотрела на каменные плиты, скрывающие моих маму и папу, и мучилась желанием высвободить их оттуда. Я закрывала глаза и представляла, словно они сидят рядом и разговаривают со мной, отвечают на мои вопросы, гладят по голове и просят немного потерпеть и быть послушной девочкой, не расстраивать дядю с тетей. И я старалась, я очень старалась их не подвести.

Я росла вдали от их мира, мне не было интересно ничего. Я четко выполняла, данные мне указания и на этом заканчивала всякие контакты. Это касалось и учебы, и отношений в семье. Я чувствовала себя чужой. Чужой везде. И только на могилу к родителям я приходила, словно домой, только здесь чувствовала тепло, так мне необходимое.

Я поняла, что время совсем не лечит. Но, оно заставляет взрослеть и по- другому реагировать на боль, порой, эту боль, заглушая, а порой, давай ей абсолютную свободу.

Все дни, до момента, навсегда изменившего мою жизнь имели серый оттенок и горьковатый привкус.